Врата. За синим горизонтом событий

СПРАВКА О СЧЕТЕ

Робинетту Броудхеду.

1. Признано, что установление вами нового курса на Врата-Два привело к экономии около ста дней на каждый полет к этой цели.

2. Решением комиссии вам присуждается один процент доходов от всех открытий, сделанных экипажами, воспользовавшимися вашим курсом. Авансом вам начисляется 10 000 долларов.

3. Решением комиссии половина этих доходов у вас вычитается в качестве штрафа за поврежденный корабль.

4. На вашем счету имеется:

проценты от открытий (решение комиссии А-135–7) с учетом вычетов (решение комиссии А-135-8) 5 000 долларов

На вашем счету всего 6 192 доллара

………………………………………………………………………………

И странно, нелепо, но я верю, что все его чипы, голограммы, цепи хичи — все это мною гордится, и мне приятно в это верить.

— Вы можете уйти в любое время, — говорит он, вставая и очень жизнеподобно отходя к креслу. Он даже улыбается мне. — Но я хотел бы показать вам кое-что.

Мои защитные механизмы сносились до предела. Я только спрашиваю: «Что именно, Зигфрид?»

— Другую нашу возможность, о которой я упоминал, Боб, — говорит он, — но которую мы никогда не использовали. Я хотел бы показать вам другого пациента, из прошлого.

— Другого пациента?

Он мягко говорит: «Посмотрите в угол, Боб».

Я смотрю…

… там стоит она.

— Клара! — И как только я ее вижу, я тут же понимаю, откуда ее взял Зигфрид: у машины, с которой Клара консультировалась на Вратах. Она висит, положив руку на стойку, ноги ее легко шевелятся в воздухе, она оживленно говорит: широкие черные брови нахмурены, она улыбается, все ее лицо улыбается, потом расслабляется.

— Если хотите, можете услышать, что она говорит, Боб.

— А я хочу?

— Необязательно. Но бояться здесь нечего. Она любила вас, Боб, любила, как умела. Как и вы ее.

Я долго смотрю, потом говорю: «Убери ее, Зигфрид».

В восстановительной комнате я чуть не засыпаю на мгновение. Никогда я не чувствовал себя так спокойно.

Я умываюсь, выкуриваю еще одну сигарету и выхожу на яркий рассеянный дневной свет под Пузырем, и все кажется хорошим и дружеским. С любовью и нежностью я думаю о Кларе, в глубине сердца я прощаюсь с ней. Потом вспоминаю о С.Я., с которой у меня сегодня свидание. Я еще не опоздал на него. Но она подождет. Она хороший товарищ, почти как Клара.

Клара.

Я останавливаюсь посреди аллеи, и люди натыкаются на меня.

Маленькая старушка в коротких шортах спрашивает: «Что-нибудь случилось?»

Я смотрю на нее и не отвечаю, потом поворачиваюсь и возвращаюсь в кабинет Зигфрида.

………………………………………………………………………..

СПРАВКА О СЧЕТЕ

Робинетту Броудхеду:

На ваш счет переведены следующие суммы:

— гарантированная премия за полет 88-90А (вся сумма делится на

выживших) $ 10 000 000

— научная премия, присужденная комиссией $8 500 000

Всего $18 500 000

Всего на счету $18 506 036

…………………………………………………………………………..

Там никого нет, даже голограммы. Я кричу: «Зигфрид! Где ты?»

Никого. Никто не отвечает. Я впервые нахожусь в кабинете без него. Вижу, что здесь реально, а что голограммы. Реального мало. Металлические стены, выступы проекторов. Матрац — реальный; шкаф с выпивкой — реальный; несколько других предметов мебели, которых можно коснуться, которыми можно пользоваться. Но Зигфрида нет. Нет даже стула, на котором он обычно сидит. «Зигфрид!»

Я продолжаю кричать, сердце мое бьется в горле, в голове все вертится. «Зигфрид!» — кричу я, и тут возникает что-то вроде дымки, потом вспышка, и вот он, в костюме Зигмунда Фрейда, вежливо смотрит на меня.

— Да, Боб?

— Зигфрид, я не убил ее! Она ушла!

— Я вижу, вы расстроены, Боб, — говорит он. — Не скажете ли, что вас беспокоит?

— Расстроен! Я больше чем расстроен, Зигфрид, я убил девятерых, чтобы спасти свою жизнь. Может, не в «реальности»! Может, не «целенаправленно». Но в их глазах я их убил. В моих тоже.

— Но, Боб, — рассудительно говорит он, — мы ведь все это уже обсуждали. Она жива. Они все живы. Время для них остановилось…

— Я знаю, — вою я. — Неужели ты не понимаешь, Зигфрид? В этом-то все дело! Я не только убил ее, я и сейчас убиваю ее!

Терпеливо: «Вы думаете, это правда, Боб?»