Врата. За синим горизонтом событий

— Похоже, наше предположение о природе артефакта подтверждается, Робин. Это съедобно и, согласно Вэну, постоянно возобновляется. Он прожил на этой пище большую часть жизни и, как видите, здоров — в основном; боюсь, что как раз сейчас у него насморк.

Я посмотрел на часы за его плечом; он всегда показывает мне время. «Пока все. Если придешь к каким-то новым выводам, сообщи мне».

— Конечно, Робин, — ответил он и исчез.

Я начал вставать. Разговор о пище напомнил мне, что ланч должен быть уже готов, а я не только голоден, у меня есть определенные планы на перерыв после ланча. Я плотнее запахнул халат — и тут вспомнил новость о судебном иске. В жизни богатого человека иски не такое уж редкое дело, но об этом хотел поговорить со мной Мортон, и, вероятно, мне следует его выслушать.

Он ответил немедленно. Сидя за своим столом, оживленно нагнулся в мою сторону. «На нас подали в суд, — сказал он. — На Корпорацию по исследованию Пищевой фабрики, на Корпорацию Врат, а также на Пола Холла, Дорему Хертер-Холл и Питера Хертера, одновременно и propria persona (от собственного лица, лат. — Прим. перев.), и как на опекунов несовершеннолетней Джанин Хертер. В числе ответчиков ваш институт и вы лично».

— Ну, по крайней мере, я в большой компании. Мне нужно беспокоиться?

Пауза. Задумчиво: «Я думаю, немного следует. Иск подал Хансон Боувер. Муж Триш или вдовец, в зависимости от того, как на это дело посмотреть. — Мортон чуть мерцал. Это дефект его программы, и Эсси все время хочет его отрегулировать, но его способностей юриста это не снижает, а мне нравится. — Он объявил себя хранителем прав Триш Боувер и на основании того, что она открыла Пищевую фабрику, требует доли всех доходов».

Это совсем не забавно. Даже если мы не сумеем передвинуть эту проклятую штуку к Земле, со всеми новыми достижениями сумма доходов должна быть колоссальной. «Как он может этого добиться? Она ведь подписала стандартный контракт? Значит, нам нужно только предъявить этот контракт. Она не вернулась и, следовательно, никакой доли не получает».

— Да, так мы должны действовать, если дело дойдет до суда, Робин. Но есть один или два сомнительных прецедента. Ну, может, даже не сомнительных: адвокат истца считает их хорошими, хотя они и довольно старые. Самый важный из них: парень подписал контракт о том, что пройдет по натянутой веревке над Ниагарским водопадом. Если нет представления, нет оплаты. Он упал на полпути. Суд решил, что представление все же состоялось и сумма должна быть выплачена.

— Это безумие, Мортон!

— Нет, всего лишь судебный прецедент, Робин. Но я сказал, что беспокоиться следует немного. Я считаю, что, вероятно, все будет в порядке, хотя не совсем в этом уверен. Предварительное рассмотрение в суде через два дня. Там посмотрим, что получится.

— Хорошо. Погасни, Мортон, — сказал я, потому что теперь был уже абсолютно уверен, что пришло время ланча. Как раз в этот момент появилась Эсси, к моему разочарованию, совершенно одетая.

Эсси — прекрасная женщина, и одна из радостей брака с ней в том, что каждый год она выглядит лучше, чем в предыдущий. Она обняла меня, и мы вместе пошли в столовую. Эсси посмотрела мне в лицо и спросила: «Что случилось, Робин?»

— Да ничего, дорогая С.Я., — ответил я. — Только я планировал пригласить тебя в душ после ланча.

— Ты сексуальный старый козел, старик, — сердито ответила она. — Что плохого в душе вечером, после чего мы обязательно отправимся в постель?

— Вечером я должен быть в Вашингтоне. А ты завтра утром в Таксоне на твоей конференции, а уикэнд у меня будет занят медицинским осмотром. Впрочем это не имеет значения.

Она села за стол. «К тому же ты жалкий лжец, — заметила она. — Ешь быстрее, старик. В конце концов нельзя только и делать, что принимать душ».

Я ответил: «Эсси, ты очень разумная женщина. Это одна из твоих лучших особенностей».

Квартальный отчет пищевых шахт еще до завтрака ждал меня на столе кабинета в Вашингтоне. Дела обстояли еще хуже, чем я ожидал: по крайней мере два миллиона долларов сгорели под холмами Вайоминга, и ежедневно продолжают сгорать по пятьдесят тысяч, пока не погасят пожар. Если его погасят. Это не означает, конечно, что у меня серьезные неприятности, просто некоторая часть легко достававшихся кредитов теперь будет доставаться нелегко. И не только я знал об этом. К тому времени, как я явился на сенатские слушания, весь Вашингтон знал об этом. Я быстро принес присягу и дал показания. Когда я кончил, сенатор Прагглер объявил перерыв и отвел меня в сторону. «Не могу вас понять, Робин, — сказал он. — Разве пожар не изменил ваши планы?»

— Нет. Мы ведь говорим о долговременных планах.

Он покачал головой. «Удивительно. Человек, владеющий значительной частью пищевых шахт, требует повышения налогов на них! Для меня это не имеет смысла».