Врата в рай

Люблю такой, какая она есть. Хрупкая, темноволосая, темноглазая, целеустремленная особа, страстно верящая в то, что делает. И в отличие от остальных женщин она вовсе не тайна для меня, я знаю, кем она была, знаю о ней все, даже то чего она мне не рассказывала, знаю, что где-то очень глубоко в ее душе есть крепко-накрепко запертое место, куда еще никто так и не смог добраться, но я обязательно доберусь. И это нормально, что она считает «Прелестное дитя» хорошим фильмом, так как она как бы экстраполирует на него собственный вызов обществу и свою непорочность.

Она выглядела ужасно расстроенной. Но для меня она уже была как бы за стеклом. Я был слишком пьян, и меня понесло.

Потом она раздевала меня, и мы лежали на кровати рядом, а телефон все звонил и звонил, и тогда я, чуть не свалившись на пол, перегнулся и выдернул чертов шнур из розетки. Мы снова ласкали друг друга, и я говорил, что это нормально, если она сделает мне больно, по-настоящему больно, я даже хочу этого, даже жду этого. Как здорово любить кого-то вот так. И я сказал: «Я надрался и утром скорее всего, уже ничего не буду помнить».

23. Эллиот. Шпионские игры

Но я помнил. Помнил каждое слово.

Я отправился завтракать в десять часов, так и не сумев заставить ее встать. В отеле завтрак не подавали, а я просто-таки умирал с голоду.

Она поцеловала меня. Я сообщил, что кофейник рядом с кроватью, что я собираюсь в «Двор двух сестер», и когда она наконец проснется, то может ко мне присоединиться, или я, позавтракав, вернусь сюда.

Я тут же отправится к газетному киоску за журналами, а потом — в фотомагазин, чтобы купить «Кэнон АЕ1», простой, надежный и не слишком дорогой, так что его не жалко будет отдать какому-нибудь мальчишке перед отъездом на остров. В Клуб не разрешено привозить фотоаппараты, даже в личном багаже, а иначе я только их и взял бы.

К тому времени, когда я дошел до ресторана на Ройал-стрит, я уже отщелкал целую пленку. Я пребывал в состоянии божественного, психоделического опьянения. Никакой головной боли, просто ощущение легкости бытия, счастья и того, что жизнь прекрасна.

И мне снова захотелось надраться, но я не стал, так как не желал растрачивать понапрасну бесценные мгновения. Сегодня мы с ней обязательно сделаем что-нибудь необыкновенное, если, конечно, к тому времени, когда я вернусь, она не начнет паковать чемоданы.

Я предупредил официанта о возможном приходе Лизы и велел проводить ее к моему столику. Затем жадно съел два яйца «бенедикт», умял две порции ветчины и выпил три бутылки пива «Миллер», тем самым полностью избавившись от похмелья, а затем, расположившись поудобнее, поставил перед собой кофейник горячего кофе и начал пролистывать свежие номера журналов «Эсквайр», «Плейбой», «Вэнити фэр», «Тайм» и «Ньюсуик».

В мире творился все тот же бардак, поскольку со времени моего отъезда еще и недели не прошло.

Итак, вышли два новых фильма, которые я, к сожалению, еще не успел посмотреть. «Тайм» в статье о писателях-геях в Сан-Франциско поместил три моих фотографии. Хорошо. В Сальвадоре все еще орудуют эскадроны смерти, и, конечно, война в Никарагуа, морпехи в Бейруте и так далее и тому подобное.

Отложив журналы в сторону, я принялся за кофе. В открытом саду при ресторане было как-то удивительно спокойно, и я попытался трезво обдумать события прошлой ночи. Но не смог. Я был совершенно иррационально влюблен, доволен жизнью, и меня не покидало ощущение безграничного счастья. Я вдруг понял, что просто обязан поднять трубку, набрать номер отца в Сономе и сказать ему: «Пап, ни за что не догадаешься: я нашел девушку своей мечты». И в жизни не догадаешься где. Вот смеху-то было бы!

Но я уже начал потихоньку возвращаться на грешную землю.

Что она сама думает обо всем этом? А что, если, приехав обратно в Клуб, она просто нажмет на кнопку, вызовет Дэниела и скажет: «Забирай его. Я с ним закончила. Отдай какому-нибудь другому инструктору» или «Я пришлю за ним через пару недель». И конечно, она именно так сделает, если захочет, а может быть, она уже сто раз проделывала такое, когда вывозила рабов из Клуба.

Может быть, я для нее словно библиотечная книга: прочел — и сдал обратно.

Нет, об этом даже думать не стоит. Она ни за что так не поступит! Да и зачем об этом думать, когда мы здесь и она вся моя. И следуя ее же словам: зачем думать о Венеции, когда ты в Новом Орлеане? Но мне приходилось об этом думать, и более того, я вспомнил, как попросит ее сделать мне больно, снова почувствовав возбуждение и радость бытия.

Мне тут же захотелось поскорее вернуться к ней. Но что-то тревожило меня, не давало покоя. Это был тот телефонный звонок и то, как она сказала «Ну и что ты мне сделаешь? Арестуешь?!» Я был уверен, что она именно так и сказала. И что все это значит? Я пытался уговорить себя, будто она слегка напилась и вышла из себя. Но все же что бы это могло значить?

Имелась и другая вероятность, грандиозная вероятность того, что, забрав меня из Клуба, она грубо нарушила правила, а теперь они искали нас.