Враг стрелка Шарпа

Зелёным курткам Шарп велел расположиться в траве перед рвом, красномундирников выстроил в линию на обломках стены. Многие из них погибнут от пуль вольтижёров, зато их залпы надёжно прикроют подчинённых Джилиленда и стрелков с фронта.

Каждый пусковой желоб обслуживали двое. Один клал на лоток снаряд, второй поджигал фитиль. Оба приседали, а, когда ракета взмывала в воздух, процедура повторялась раз за разом. В минуту выходило по пять пусков. При общем количестве выставленных желобов, за десять минут семьсот ракет накроют французские ряды.

Возвратившихся парней Кросса и Брукера Шарп отправил к остальным, только позаимствовал пятерых самых метких стрелков, посадив их на верхушку надвратного укрепления.

На лицах фузилёров проступал страх, откровенный, ничем не прикрытый. Ещё бы! Жидкая цепочка двойной шеренги четырёх рот против знаменитых французских «колонн». Колонн, опрокидывавших целые королевства, и единственной надеждой на победу были ракетки. Жалкие, несерьёзные ракетки, место коим где-нибудь на празднестве, но никак не на войне.

– Заряжай! – скомандовал Шарп, – Значит, так. Огонь ведём повзводно. Наша задача – отгонять французских застрельщиков от окопа. Капитан Брукер!

– Да, сэр.

– Ваша рота ближе всех к дороге, присматривайте, чтобы вольтижёры не зашли с фланга. Если ублюдки начнут простреливать траншею по длине, нам крышка.

Он помолчал и добавил:

– За Кинни! Давайте так прижмём лягушатникам хвост, чтоб их визг было слышно подполковнику на том свете!

И тогда зарокотали барабаны. Барабаны, под которые французские колонны брали Мадрид и Москву, завалив Париж знамёнами вражеских армий. Барабаны отбивали pas-de-charge, ритм, сопровождавший все французские атаки. Дробь, прекратить которую могло поражение или победа. Бум-бум, бум-бум, бумабум, бумабум, бум-бум.

Нынче барабаны били ради Шарпа, только ради Шарпа, привет от повелителя Европы голодранцу из лондонского сиротского дома. Шарп окинул шагающие к нему бесконечные ряды вражеской пехоты и вдруг рассмеялся от охватившей его гордости. Да! Эти барабаны били ради него!

Глава 23

Генерал злился. По всем канонам ему полагалось бы отдавать честь проходящим полкам или вовсе скакать впереди с клинком наголо, но уж очень ничтожен был противник. Для такого и развёрнутые знамёна с барабанным боем – уже перебор. Смешно разбивать орех кувалдой! С другой стороны (генерал ухмыльнулся), кувалда и быстрее, и надёжней.

Чёртова спешка. Когда вольтижёры высыпали в поле, он справился, который час. Без четверти двенадцать. По чести говоря, сорок пять минут на формирование колонны – очень неплохой результат, но не сегодня, чёрт возьми, не сегодня! Сегодня это сорок пять минут, выброшенные на ветер. Дай Бог, чтобы кувалда раздавила орех не только надёжно, но и быстро; тогда, быть может, в полдень его войско, наконец, уберётся с этого до зубной боли надоевшего перевала.

Дурное настроение генерала разделял полковник-артиллерист, хотя и по иным причинам. Он жаждал разнести по камешку и монастырь, и форт, но понимания у командира не нашёл. Наоборот, генерал запретил бомбардировку в очень категоричной форме, мотивируя тем, что она займёт часы, а счёт идёт на минуты. Артиллерист надулся и дальнейших разглагольствований генерала не слушал.

У подножия башни Фредериксон уговорил-таки Пьера приложиться к фляжке. Утерев губы, француз заметил:

– Похоже, вы на грани поражения.

Фредериксон усмехнулся:

– Пари?

– О, нет. Я не из спорщиков.

Одноглазый капитан задрал голову:

– Эй, там, наверху! На нашу долю не видать сладенького?

– Нет, сэр.

Опережая колонну, долину усеяли застрельщики, сотни застрельщиков против редкой цепочки стрелков на подступах к окопу. Туго придётся ребятам Кросса.

– Лейтенант Вайс!

– Сэр?

Лейтенант с четырьмя десятками стрелков растворился в зарослях. Они залягут там, где колючки редеют, фланговым огнём поддерживая товарищей в траве.

Фредериксон напутствовал их криком:

– Цельте в офицеров! В офицеров!

То же самое Шарп проорал своим стрелкам, повторив для тех, кто сидел на башне над воротами. Офицеры, главная цель – офицеры.

На северном краю насыпи капитан Джилиленд тщетно пытался унять дрожь:

– Мы готовы стрелять, сэр.

Шарп отмахнулся:

– Рано.

Шагающие под барабанный бой ряды пехоты были в трёхстах метрах. На таком расстоянии три четверти пущенных ракет уйдут «в молоко».

Шарпа беспокоили вольтижёры. Французские застрельщики, числом превосходящие защитников замка, подбирались всё ближе. Защёлкали винтовки с надвратного укрепления, вызвав ответную пальбу. Для прицельного выстрела из мушкета расстояние было велико, пули пролетали над насыпью, не причиняя вреда, но Шарп физически ощущал страх, исходящий от фузилёров.

Тёмный, зловещий вал тридцатиметровой ширины и вглубь метров восьмидесяти, опушённый штыками, неотвратимо накатывался на замок.