Враг стрелка Шарпа

– Сэр? – в лице Брукера Фартингдейл, похоже, нашёл единомышленника.

– Пошлите утром двух лейтенантов на резвых лошадях оповестить штаб о французах.

– Непременно, сэр.

Шарп привалился обратно к стене:

– Я уже послал сообщение, сэр.

– Вы забываетесь, майор Шарп! – Фартингдейл начал заводиться, – Уже не считаете нужным тратить своё драгоценное время на такие мелочи, как моё разрешение?

– Я послал жену, сэр Огастес, а гверильясы вам пока ещё не подчинены!

Секунду они сверлили друг друга яростными взглядами, затем Шарп примирительно сказал:

– Ваше разрешение мне нужно для другого, сэр Огастес. Я хочу, чтобы в записи сегодняшнего совета было внесено моё замечание.

– Будь оно проклято, ваше замечание!

– То есть, вы не возражаете?

Сэр Огастес молчал. Шарп глубоко вздохнул и спокойно заговорил:

– Очевидно, сэр, что интересы французов простираются дальше, нежели уничтожение сторожевой башни. Скорее всего, они планируют вторгнуться в Португалию. Куда именно? Не знаю. Знаю одно: если мы выпустим их с перевала, мы откроем им путь к любой цели, какую бы они ни намечали, и подарим два дня форы. Почему два дня? Считаем: день, пока весть дойдёт до нашего штаба, плюс день, чтоб собрать войска. Вывод: единственное место, где можно остановить французов – здесь.

Сторонники Шарпа (среди них – Джилиленд) согласно качали головами.

Сэр Огастес небрежно облокотился на раструб дымохода над камином, пригладил волосы и потеребил чёрный бант:

– Признателен за лекцию, майор Шарп.

Пока стрелок говорил, полковник обдумал ситуацию и успокоился. Сообщённые Шарпом сведения о многократном превосходстве французов оправдывали действия сэра Огастеса. Кроме того, его поддерживала половина ротных.

– Ваше замечание будет записано, как вы и хотели. А ниже будет записано моё возражение. Остановить здесь французов можно, лишь имея такое же количество солдат. Я не намерен целый полк приносить в жертву вашим амбициям! Вы считаете, что мы можем победить?

– Нет, сэр.

– То-то же.

– Я считаю, что мы можем сражаться.

– Ваше предложение выслушано и отклонено. Решение принято. Выступаем завтра. Это приказ. Вы исполните приказ, майор?

– Само собой, сэр. Простите за отнятое у вас время.

Красавчик Вильям наградил Шарпа недоумённым взглядом. Фартингдейл победно выпрямился:

– Благодарю вас, майор. Итак, мы обсуждали, как поступить с простолюдинками и их приплодом. У вас были идеи, капитан Брукер?

Идеи капитана Брукера так и остались невысказанными. Шарп прочистил горло:

– Сэр.

– Да-да, майор? – преувеличенно любезно поощрил его сэр Огастес, демонстрируя, что ему тоже не чуждо великодушие победителя.

– Сознаюсь, сэр, я утаил от вас кое-что, стоящее вашего внимания.

– И что же? Не томите, майор. Мы все сгораем от любопытства.

Приверженцы Фартингдейла заулыбались. Шарп опёрся плечом на стену, сложил ладони на рукоятке палаша и лениво продолжил:

– Численный перевес противника, сэр, всякий раз заставляет меня вспомнить любимую присказку одной дамы, с которой я некогда был знаком в Лиссабоне.

– Какая дама, Шарп? Какой Лиссабон?

– Терпение, сэр. – стрелок покосился на Жозефину, – Её звали Ла Лакоста, сэр, и она любила говаривать: «Больше народу – веселей пирушка!»

Фредериксон и пара других офицеров рассмеялись, заглушив прерывистый вздох Жозефины. Сэр Огастес остолбенело смотрел на Шарпа.

– Да простит леди Фартингдейл мой грубый солдатский язык, Ла Лакоста была шлюхой. Впрочем, она и сейчас промышляет тем же ремеслом, пока супруг в Бразилии. Больше народу – веселей пирушка, сэр!

Шарп встал прямо и деловым тоном предложил:

– Мне кажется, самое время, сэр, посовещаться старшим офицерам. Майорам и выше, а? Обсудить рапорт, который я собираюсь подать в вышестоящие инстанции.

Триумф. Триумф выкладываемого на зелёное сукно козырного туза. Триумф момента, когда вражеская цепь поворачивается спиной и бежит. Триумф лицезрения сэра Огастеса поверженным, сломленным, разбитым в пух и прах.

– Э-э… обсудить?

– Да, сэр, в соседнем помещении.

Португалка выглядела потрясённой до глубины души, веря и не веря в то, что Шарп осмелился воспользоваться её секретом в собственных целях. Шарпа это мало тронуло. Он уже давным-давно не был ничем обязан Жозефине. Пройдя мимо озадаченных стрелков и фузилёров, майор услужливо открыл дверь, пропуская Фартингдейла. Вслед за полковником Шарп вышел в просторный холл, использовавшийся Потофе в качестве тронного зала. Из холла был выход на балкон. Шарп пригласил сэра Огастеса туда и, взяв из кронштейна факел, прошёл за ним. На балконе двое солдат курили трубки. Приказав им уйти, Шарп положил факел на балюстраду и взглянул на бледного полковника:

– Думаю, мы понимаем друг друга, сэр Огастес. Вы использовали подразделения армии Его Величества для спасения португальской шлюхи.

– Нет, Шарп!

– Нет? Тогда объясните мне, ради Бога, что мы тут делаем?

Несмотря на смятение, сэр Огастес сдаваться не желал:

– Мы пришли уничтожить банду Потофе и спасти заложниц.

– Шлюху, полковник. Шлюху, которую я знавал года три назад. Хорошо знавал. Как поживает Дуарте, её муж?

– Шарп!