Враг стрелка Шарпа

Полночь. Туман обволакивал траву и камни там, где ветер не мог его достать. Негромкое эхо подхватывало шаги часовых. Костёр всё ещё пылал во дворе. Закутавшиеся в шинели часовые на стенах снизу казались старинными латниками в длинных сюрко, готовящимися отразить копьями-штыками нападение мавров.

Шарп обнял Терезу. Двое её людей ждали у ворот, лошадь нетерпеливо переступала копытами за спиной.

– Что передать, помнишь?

Она кивнула и высвободилась из его объятий:

– Я вернусь через два дня.

– Буду здесь.

– Ты уж постарайся.

Она вскочила на коня и направилась к воротам:

– Два дня!

Ещё одна разлука в их браке, в котором и без того было чересчур много разлук. Шарп слушал, как затихает вдали цокот копыт. Два дня. Недолго.

К сэру Огастесу Шарп безбожно опаздывал, но его это не волновало. Он принял решение и пойдёт до конца, какие бы иллюзии ни питал Фартингдейл. По лестнице надвратного укрепления (откуда с трудом удалось достать барабан лебёдки) Шарп поднялся на стену и прошёл в донжон.

В помещении, занятом Фартингдейлом, имелся камин с единственным на весь замок дымоходом. Огонь потрескивал в очаге, пожирая ветки колючек. Рядом картинно расположился сэр Огастес. При появлении Шарпа он замолк. Взгляды дюжины сидящих и стоящих офицеров (даже Фредериксона извлекли из его добровольного заточения в башне) устремились к стрелку, а Фартингдейл зло прошипел:

– Вы не торопились, майор.

– Простите, сэр.

Потофе, в соответствии со своими варварскими представлениями о роскоши, украсил помещение коврами. Они висели на стенах, лежали на полу, служили перегородками и занавесками. Одна из импровизированных штор шевельнулась, и с балкона вошла Жозефина. Улыбнувшись Шарпу, она по его примеру прислонилась к стенке. Сэр Огастес показал присутствующим исписанный лист:

– Для тех, кому неведомо понятие точности, повторяю. Выступаем, едва рассветёт. Первыми идут пленные, одетые подобающе. Их охраняют четыре роты фузилёров.

Брукер кивнул, поставив у себя пометку.

– Следующим движется капитан Джилиленд. Вам надо будет выделить на повозках пространство для раненых, капитан.

– Сделаем, сэр.

– Далее – остальные фузилёры. Майор Шарп?

– Сэр?

– Ваши стрелки пойдут в арьергарде.

Брукер попросил слова. Его интересовало, что делать с жёнами и детьми дезертиров. Пока офицеры вносили предложения, Шарп поймал вопрошающий взгляд Фредериксона и покачал головой.

То ли Фредериксон неверно истолковал жест Шарпа, то ли прорвалось копимое с начала совета негодование, но Фредериксон встал и обратился к сэру Огастесу:

– Почему мы уходим, сэр?

– Стрелки жаждут славы. – съязвил Фартингдейл, и Шарп отметил, что улыбками отозвались лишь офицеры, не имеющие вкуса к схватке. Фартингдейл отдал бумажку с приказом фузилёру-писарю и снисходительно пояснил:

– Мы уходим, капитан Фредериксон, потому что нам противостоят превосходящие силы неприятеля в месте, которое нет никаких резонов оборонять. Мы не можем сражаться с четырьмя полками французов.

Для хорошо укреплённой обороны четыре полка пехоты – это ничто, подумалось Шарпу. Он отлепился о стены:

– Не четыре, сэр. Гораздо больше.

Взоры офицеров снова скрестились на Шарпе. Сэр Огастес тупо переспросил:

– Больше?

– Сюда движутся минимум десять французских полков. Днём они были километрах в двенадцати, сейчас, вероятно, ближе. Пять или шесть артиллерийских батарей, сотни две кавалерии. Общую численность я бы оценил в пятнадцать батальонов, а не в четыре.

Воцарившуюся тишину нарушал только треск колючек в камине. Переписывавший приказ фузилёр с отвисшей челюстью смотрел на Шарпа. Фартингдейл поджал губы:

– Почему вы не сообщили мне раньше, Шарп?

– Сообщаю сейчас, сэр.

– Могу я узнать, откуда у вас эти сведения?

– От моей жены, сэр.

– «Одна баба сказала»?

– К этой «бабе», сэр Огастес, прислушиваются генерал-майор Нэн и герцог Веллингтон.

Скорость, с которой скептическая гримаса покинула физиономию Фартингдейла, вызвала усмешки у Фредериксона и горстки других офицеров.

Сэр Огастес рявкнул на писаря и сухо обратился к Шарпу:

– В любом случае, я не понимаю, как данная информация может повлиять на отданные мною распоряжения. Ну, разве что подчёркивает их мудрость.

– Любопытно было бы дознаться, сэр, зачем французам здесь столько солдат. Не ради башни же?

– Интересно, вне сомнения, но это уже не моя и не ваша забота. Или вы предлагаете ввязаться в бой с ними? – сэр Огастес дал волю сарказму.

– Почему бы и нет, сэр? У них семь-восемь тысяч пехоты. У нас, с учётом легкораненых, – около шестисот. Плюс батарея капитана Джилиленда. Мы вполне можем сдержать их.

Боевые офицеры согласно закивали. Сэр Огастес едко осведомился:

– Как же, майор?

– Как обычно, сэр. Убьём ублюдков к чёртовой матери.

– В комнате моя супруга, Шарп. Извинитесь.

– Мои извинения, миледи. – поклонился стрелок.

Фартингдейл задрал фалды мундира и, повернувшись к огню спиной, принялся греться. Заставив Шарпа извиниться, он был доволен своей маленькой победой. Его тон смягчился:

– Майор Шарп мыслит миражами, я же доверяюсь здравому смыслу. Выживи сегодня, чтобы сражаться завтра. Капитан Брукер?