Враг на рейде

Убедившись, что нет никакой возможности определить, к какому именно из причалов на той стороне направился таинственный «Мул», вскоре потерявшийся в суете барж, шаланд и пароходов, парни, не сговариваясь, ринулись на то место, но ничего не обнаружили на залитом водой пятачке. К тому же затиснутом прибрежными валунами.

Тут о следах на донной гальке, конечно, и речи идти не могло, но все же…

Не могли же совсем ниоткуда взяться сам турок, двое его слуг и немаленький «шестерик» с грузом? Селим опять же куда делся? Не солью ж его разъело морской?

– Погоди-погоди, а ведь волна уходит куда-то? – первым догадался, как, впрочем, и должно было быть, истинный морской следопыт.

Мишка даже не сразу понял, о чем он, в чем дело.

А дело было в том, что размеренный, почти штилевой накат не отбивался сразу же от берега, а уходил куда-то вглубь его. И только после, спустя чуть ли не минуту, бурным потоком, почти струей выкатывался обратно.

Как выяснилось, из грота, совершенно неприметного в рыжих зарослях дрока, но явно сотворенного, а не пробитого веками прибоя. Об этом наглядно свидетельствовали замковый камень в своде грота и хоть и грубая, дикарем, но кладка, уходящая в густой сумрак, отчетливо отдающий не столько сыростью подземелья, сколько керосиновой гарью.

– А вдруг там есть кто? – осторожно раздвинул заросли Мишка.

– Кто?

– Ну, не знаю. Охрана какая-нибудь? – вглядывался во мглу Василиади.

– Ага… – насмешливо фыркнул Василий, но отчего-то вдруг пожалел, что он еще не на последнем курсе, чтобы можно было смело носить с собой офицерский кортик. – Только ты туда сунешься, а оттуда как бахнет…

И бахнуло.

…И так отменно бахнуло, что Васька даже присел, не побоявшись замочить задницу форменных черных штанов, а Мишка так и вовсе исчез куда-то. И появился, только когда неподалеку причала, с шипением распадаясь на белые каскады и разгоняя пенные круги волн, осел огромный водяной столб.

«Тезки» переглянулись, делясь взглядами. Нет, не испуганными, не ошарашенными даже, а скорее ищущими. Ищущими ответа на долгое и тревожное, сколько ни храбрись, ожидание: «Неужели это оно? Началось?»

Белые фонтаны взрывались на сером стекле бухты, словно не сверху в нее падали невидимые глазу снаряды, а, наоборот, вырывались со дна какие-то неведомые, внезапно разбуженные грозные силы. В бухте будто и впрямь стеклянное крошево – белоснежное. Ближе – уже с коричневатым отливом, залпы скоро добрались до каменистого мелководья и взрыли дно. И вот уже в глазах мальчишек отразились первые, неправильные какие-то среди бела дня фейерверки, и первые клубы дыма потревоженным змеиным клубком стали расползаться между черепичными крышами базарных складов-магазинов на той стороне.

Гулким кузнечным боем и частыми отсверками ожил справа Константиновский равелин. Плоскую его крышу затянуло серым пороховым туманом.

«Показалось или нет?..» – до рези в глазах прищурился Васька…

Но в створе крепости, в сизой дымке над морем, показался темный силуэт большого корабля, вовсю коптившего утро угольным дымом.

Наши-то вот они – железные громады на внутреннем рейде, уже полошатся сигнальными горнами и трелями боцманских свистков. Там, на палубах, до кишок пронзительных, а тут еле слышных. Да и дым у наших только начинает тесниться в трубы по команде: «Развести пары!» А этот явно пришелец…

Южная бухта

Сбросив шляпку на плечи, она глядела и не верила тому, что видит…

Казалось, война – это где-то там, не здесь. Здесь война была только в клубах табачного дыма ресторана Морского собрания, в золоте эполет, в черных буквах газетных заголовков – дома, на софе солнечной уютной веранды…

Но нет же! Совсем неподалеку вздыбливались бурые вихри дыма, что-то страшное лопалось так, что вздрагивало все внутри, и разлетались – словно их невидимый великан разбрасывал – целые стены, оседая красным кирпичным шквалом, взмывали в небо целые бревна и цистерны, телеги и… – не хотелось верить, – но, словно крохотные куколки, сыпались с пристани Корабельной человеческие фигурки.

Отозвались береговые батареи, усугубляя своим рыком всеобщий апокалипсис.

Подломившись на сваях, косо обрушился на воду и тот причал, на который бы их катерок прибыл самое большее через две-три минуты.

«Господи!.. – задохнулась Варя. – Еще б чуть-чуть, и я тоже была бы там?!

…Там, среди этих фигурок, катящихся в отхлынувшую воду по доскам причала.

Я бы уворачивалась от обломков и убегала бы от колес разнесенного вдребезги экипажа, а они б догоняли меня, как огненные колеса в видении Даниила.

Я бы пряталась от невидимой, но вездесущей смерти, визжащей и скрежещущей своей страшной косой…»

Последнее она, конечно, не могла так выразить словами, не до того было. Но понимала отчетливо, что немного еще, чуть-чуть, поторопись их гартмановский перевозчик, и…

Грохот нагнавшей ее огненной колесницы и ледяной жар смерти Варвара услышала и почувствовала одновременно.

Счастье, что длился этот удушливый ужас недолго, какие-то мгновения, в которые она успела увидеть только хрустальный свод над собой и даже не успела понять, что это вздыбленная стена воды…