Врач

Филипп поуспокоился и двинулся в путь, осталось совсем чуть-чуть. Он так и не мог понять, почему не сработало ружье, почему его заклинило и почему все кончилось именно так, как кончилось.

Кладбище было за церковью. Черная точка превратилась в массивное кирпичное здание, покрытое белым беретом сверху. Церковь была высотой примерно с пятиэтажное здание: высокая и некогда величавая. От былого величия остались только размеры: нужно было ее объехать. Он сделал крюк, и вот оно кладбище. Третий ряд, налево, пропускает могилу с большим красным крестом, пропускает высоченную древнюю сосну, так, а вот и они.

Памятник был высокий, один на двоих. Филипп специально заказывал его из города. Девочка улыбается, обнимает маму – гранит сохранил их естественное выражение лиц. Приближаясь ближе, он увидел чьи-то еще слабо занесенные снегом следы, похоже, что волчьи. Сугробы на кладбище не были огромными, как в поселке. Так происходило потому, что располагалось оно прямо посреди соснового густого бора.

Филипп достал ноги из петель, поставил широкие охотничьи лыжи друг к другу и присел прямо сверху на них. С его весом старые деревянные «ходули» справлялись отлично. Сняв рюкзак со спины, он достал из него все содержимое: сначала взял пирожки, сделал рядом с памятником аккуратно лунку и положил в нее расстегай, булочку с изюмом и морковный пирог, который так любила Софья. Больше всего места в рюкзаке занимал плюшевый медведь. Он взял его в правую руку, левой очистил от снега памятник сверху и по краям и положил игрушку прямо перед изображением дочери, туда, где под снегом на земле лежат еще девятнадцать таких медвежат.

«С днем рождения, девчонки», – сказал он вслух и обнял памятник.

Софья и Галина родились в один день, такое уникальное совпадение. Никто не ожидал такого. Дочка родилась на месяц раньше положенного срока, но вполне здоровой, крепенькой малышкой. Филипп дотянулся в рюкзак за термосом, но провалился в сугроб, достал ногу, снова уселся на лыжи, что расположены были параллельно памятнику, отвинтил кружку, налил себе чай, обхватил обеими ладонями и начал пить маленькими глоточками, не торопясь. Когда напиток стал совсем соленым, он вылил остатки из стакана в снег, закрыл термос и начал собираться в обратный путь.

Путь домой был попроще. Вьюга стихла, видимость была хорошей. Старой лыжни, конечно, уже было не найти, но он отлично сориентировался на местности и около 00:32 ночи был уже дома. Спать он не хотел, так как знал, что ему приснится снова. Но водоворот событий, случившихся за день, засосал его обессиленное тело в постель, не убранную со вчерашнего дня. Он повалился на кровать, сняв только куртку и валенки, прямо в штанах и шапке, которая, после того как он отключился, упала на пол.

На пляж, как правило, в летнее время, в купальный сезон, съезжались все местные жители. Это было нечто вроде семейного праздника: сходить или съездить после рабочего дня с детьми на пляж. Своего автомобиля у Филиппа на тот момент пока не было, поэтому он договорился с соседом, который был человеком не семейным, что он возьмет Галину, Софью и Филиппа с собой. Планировалось, что находиться там они будут часа три, не более того. Софье было около десяти лет: ребенок растет и познает этот мир всеми способами, методом проб и ошибок. Дети похожи на пчел: они перелетают с одного яркого пятна, привлекшего внимание, на другое, пытаясь выжать максимум интересного и полезного, а полученный опыт сохранить в подкорках мозга.

Подсознание ночью, когда он вернулся с кладбища домой, как и всегда, воссоздало картинку с поразительной точностью. Если и есть в мире гений, то он живет в нас, мы его просто не замечаем. Большой пляж, простынки, на которых лежали Галина и дочь, находились на расстоянии 80 метров от воды. Филипп, как и обычно, сидит рядом прямо на песке и читает роман Говарда Лавкрафта «Зов Ктулху». Они веселятся, хихикают, разговаривают о делах насущных, об успехах в школе, после чего Софья попросила у папы разрешения сходить искупаться. Филипп сказал, что разрешит, только если мама пойдет вместе с ней, чтобы контролировать. Галина в этот раз долго не отказывалась, напомнив дочери, что обещала ее научить нырять еще в прошлый раз.

Филипп остался на песке загорать, дочитывая последние главы романа. Его девочки убежали наперегонки к воде. Народу было немного, так как большая часть еще не вернулась с работы. Филя выбрал место, где народу было менее всего, чтобы никто не мешал читать книгу – чуть поодаль от других. Он слышал бессвязные обрывки слов, доносящиеся с той стороны, куда убежали Галина с Софьей. Дочка пытается научиться нырять, повторяя за мамой, Галина смеется, указывая на ошибки девочки. Софья делает еще одну попытку, и, похоже, у нее получается. Секунда, две, три…

– Ма… ма, – членораздельно выкраивает девочка, находясь на порядочном от матери расстоянии, – помоги… я… ма… ма…