Вполне современные девочки

Итак, Сесиллия собиралась уехать с Бобом, а Джордж и Энн планировали пожениться. Она заканчивала учебу, а Джордж преуспевал в Цинциннати. Он работал помощником управляющего страховой компанией (Энн верила в страхование). Энн будет работать инструктором по плаванию в том же молодежном лагере, где она работала прошлое лето (она считала плавание лучшим видом спорта), а с осени она начнет преподавать в начальной школе. Она надеялась сохранить за собой постоянное место работы в будущем году, тогда они с Джорджем смогут внести плату за дом в пригороде (предпочтительно с колониальной архитектурой). Затем через несколько лет, возможно, года через четыре она обзаведется первым ребенком, оставит преподавание и посвятит себя полностью семье. Она обязательно будет растить своих детей согласно доктору Споку, так как у них с доктором совпадали мнения по очень многим вопросам.

Итак, она отправилась к Джорджу в Цинциннати, где они и поженились, и, конечно, я пожелала им всего самого, самого лучшего. А Сесиллия уехала в Нью-Йорк за славой и счастьем, и я также пожелала ей всего, всего самого лучшего. Что касается меня, я не променяла бы Джейсона ни на что… ни на уверенность Энн в будущем, ни на суматошные поиски Сесиллией конца радуги: оставаться ли ей в Нью-Йорке или пробиваться в Голливуд.

9

Обряд бракосочетания Энн и Джорджа совершили в саду тети Эмили и священник, и раввин. Многие гости из старшего поколения никогда не видали и даже не слыхали ничего подобного: церемония объединяла обряды обоих вероисповеданий. И затем, как будто всего этого было недостаточно, Энн и Джордж прочитали свою собственную версию клятвы верности друг другу. Естественно, гости немедленно приписали все слышанное радикализму шестидесятых годов, что было смешно, ибо Энн и Джордж были так же консервативны, как и сама господствующая государственная церковь.

«Дети — наши цветы», — насмешливо проговорил кто-то из гостей. Да, это правда. Мне нравилось думать об Энн как о цветке. «Хиппи», — произнес кто-то, что на самом деле было совершенно нелепым. Энн никогда не ходила босой, за исключением одного раза, когда натерла на пятке волдырь; то же можно было сказать и о Джордже. Они оба были чрезвычайно аккуратными и чистыми, может, только у Джорджа волосы были немного длинноваты.

Что касается волос Энн, то я откопала свадебную фотографию Грейс Келли, и мы сделали прическу, как у Грейс, с громадным шиньоном, в который мы воткнули жемчужины. (Никто не мог отрицать, что Грейс по своей природе была столь же прекрасна, как и консервативна.) Но, несмотря на прическу Грейс, Энн все же выглядела как Дорис Дей — Дорис с шиньоном, украшенным жемчужинами, такая же твердая и любезно решительная, как всегда, со всеми своими старомодными добродетелями.

Я была подружкой невесты, а Джейсон — другом жениха; и я составляла клятву вместе с Энн.

— Я знаю, что я хочу сказать, — обратилась ко мне Энн, — и я знаю, что бы мне хотелось услышать от Джорджа. Но думаю, у тебя получится лучше… ты сможешь лучше выразить это, чем мы.

— Что ты думаешь о том, чтобы начать просто с того, что взять Джорджа за руку и сказать ему: «Я люблю тебя, Джордж?» А затем Джордж возьмет тебя за руку и скажет в ответ: «Я люблю тебя, Энн».

— Мне это нравится, — сказала Энн. — Действительно, очень нравится.

Энн совсем не нервничала, потому что была уверена, что поступает правильно. Она все время пристально смотрела Джорджу в глаза, и он отвечал ей тем же. Я смахнула с глаз пару слезинок, а Джейсон проплакал всю церемонию. Мой сентиментальный герой.

Затем Энн и Джордж отправились в свадебное путешествие — в туристический поход с палатками в Йеллоустоун Парк (они давно мечтали об этом). А мы с Джейсоном вернулись в Колумбус работать все лето. Я с горечью подумала о том, что осенью из всей нашей пятерки останется только двое: Джейн и я. Нас было пять маленьких индианок, затем Джесика уехала обратно в Калифорнию, и мы остались вчетвером. За этот год мы потеряли еще двух индианок, и теперь нас осталось только двое.

В это лето я получила письмо от Джесики, которая писала, что ее «сопровождает» человек по имени Дуглас Фенуик. Он адвокат.

«Мама очень довольна, — писала Джесика. — Дуглас очень хорош собой, и он обладает всеми качествами, которые нравятся маме: он принадлежит к английской епископальной церкви, имеет великолепное состояние и занимает высокое положение в ведущей фирме Лос-Анджелеса. Он принадлежит к „Калифорниа Клаб“ и играет в теннис. (Теннис — одна из вещей, объединяющая нас.) Действительно, он и мама считали важным одно и то же: наследство, положение в обществе…»