Вполне современные девочки

— Но что с фильмом? Ты закрыл съемки?

— Нет. Еще нет. Мы только начали. Я стараюсь снимать то, где она не занята.

— И как долго это будет?

Джейсон пожал плечами.

— Гард говорит, может быть, пару месяцев.

Теперь это уже «Гард говорит».

— Ты можешь позволить себе дожидаться ее? Может, это продлится дольше.

— Мне придется, Кэтти. Нам придется. Я чувствую себя ответственным. Я был нечувствителен к ее нуждам.

Я сжала его руку.

— Мы были бесчувственны к ее нуждам. Ты делаешь все правильно. — Я была так горда им, что хотелось плакать. Он ставил Сесиллию превыше картины, превыше денег, превыше киностудии. Я так гордилась им и так сильно любила его, что могла бы умереть от любви.

И в эту ночь я молилась за Сесиллию так же усердно, как и за своих детей, и за Джейсона, и за ребенка, которого я носила.

67

Я ездила в город к акушеру, потом мне позвонили из его офиса и попросили приехать снова, так как им необходимо было взять какие-то анализы. Джейсон настоял, чтобы я поехала с ним, потом позанималась бы своими делами, пока он не позвонит и мы вернемся вместе. Дама в моем положении, сказал он, не должна бросать вызов опасностям в час пик на Пасифик Коаст-Хайуэй.

Они взяли у меня кровь на анализ и попросили зайти через пару часов. Я побродила по улице до Нейман Маркус, купила несколько вещей для детей, но магазин напомнил мне о Генри, и я почувствовала себя подавленной.

Доктор Харвей появился озабоченным, казалось, что ему трудно было сказать мне то, что его беспокоило. Его тревога внушила мне страх. Я старалась успокоить себя, успокаивая его.

— О, доктор, не может быть, чтобы что-то было плохо.

— Осложнение, Кэтти.

— О’кей. Скажите мне.

— Кажется, вы заразились сифилисом.

Я засмеялась.

— Это то, что вас беспокоит? Тогда все в порядке, потому что ваша лаборатория ошиблась.

— Нет, Кэтти.

Мне уже было не смешно.

— Да, доктор. Ваша лаборатория сделала какую-то ошибку. И я думаю, это ужасно. Напугали до чертиков!

— Кэтти, здесь нет ошибки. В прошлый раз, когда вы были здесь, мы сделали анализ и получили положительную реакцию. Вот почему мы вызвали вас сегодня. Мы снова взяли пробы и отправили их в лабораторию. Они сделали несколько проверок.

— Послушайте, доктор, здесь что-то не так. Я понимаю, что теория насчет туалетных сидений уже устарела, но тогда как я… Я не сплю с большим количеством…

Он взял несколько листков со стола.

— Послушайте, Кэтти. Вот результаты первого анализа. А вот результаты сегодняшнего. Если вы посмотрите, Кэтти, вы увидите…

Я не стала смотреть. Я поднялась на ноги.

— Мне нехорошо, доктор. Мне нужно ехать домой.

— Вам придется смириться с этим. Вам придется принять это, чтобы мы смогли что-нибудь сделать.

Я снова села. Я вспомнила золотой флакончик для духов в кармане куртки Джейсона.

— Извините, доктор, меня сейчас стошнит.

Одна из сестер проводила меня в туалетную комнату и осталась со мной. Когда я вернулась, доктор Харвей все еще был один и ждал меня. Я посидела пару минут, в то время как он с грустью глядел на меня. Мне было трудно дышать. В конце концов я поняла, что мне ничего не оставалось, как принять слова лучшего акушера, который знал обо всем этом намного больше, чем я. Разве Джейн не уверяла меня, что он лучший акушер во всем Лос-Анджелесе? Акушер для звезд, сказала Джейн. И что я могу противопоставить его словам? Семнадцать лет абсолютной любви и полного доверия? Что это значило в девятом десятилетии двадцатого века в Лос-Анджелесе, в Калифорнии?

Я попыталась точно вспомнить лицо Джейсона, когда он вернулся из поездки в Лас-Вегас. Что оно скрывало такого, чего я не смогла заметить? Он был бледен, сказал, что чувствует себя неважно. Я настаивала, чтобы он сходил к врачу. Он сказал, что сходит, когда у него будет побольше времени. Что еще? Я снова попыталась воспроизвести его лицо. Но не смогла. Это было, как будто он умер, и я не могла больше сосредоточиться на его лице (сфокусировать его лицо). Но я ошибалась. Он не умер. Это я умерла и ребенок, которого я носила — помечен смертью. Джейсон Старк убил нас обоих.

— Я умерла, — пробормотала я.

— Что вы сказали? — спросил доктор Харвей.

— У моей тети Эмили была фраза… «Я умерла».

«Доктор Харвей начинает терять терпение», — подумала я.

— Нет, вы не умерли, Кэтти. У вас истерика. Такое случается.

«С другими людьми, не со мной, счастливицей, доктор. Со мной никогда это не случалось прежде, честно, доктор».

— Нам нужно принять решение, Кэтти. Существует несколько…

— Не нужно, Стив. Вы ведь не возражаете, если я буду называть вас Стивом? Вас же зовут Стив. И вы не собираетесь быть моим доктором надолго, не так ли? Вырежьте его, Стив. Ничего не надо. Просто вырежьте его!

— Он может не…

— Не может! Совершенно необходимо сделать, как я говорю. Я хочу поехать в больницу немедленно. И пусть это будет Седарс, Стив! Это определенно «au courant». Узнайте, есть ли там свободная палата. Мне нужна самая лучшая. Я всегда имею все самое лучшее. Мой муж приучил меня к этому.

Он грустно улыбнулся.

— И узнайте, могу ли я получить договор на лечение без конечного срока. Я не знаю, как долго я там останусь.