— Потому что я не могу пойти в суд и доказывать, что я умею зарабатывать на жизнь. В суде к женщинам относятся все пристрастней и пристрастней. Судьи-мужчины ударяются в другую крайность, чтобы быть справедливыми к таким же, как они сами, — она засмеялась. — Вот что движение за освобождение сделало для нас — заставило нас выкручиваться в суде. Раньше, если ты была замужем хотя бы несколько лет, ты получала содержание на всю жизнь или до тех пор, пока снова не вышла замуж, что было достаточно глупо. Но сейчас, все, что ты должна делать — это выглядеть так, что ты могла бы пойти мыть посуду, чтобы обеспечить себе существование, и можешь забыть обо всяком содержании. А если ты
— Подожди. Есть же общая собственность. Ты ведь собираешься получить половину всего?
— Еще бы! Половину всего, что Джо не сможет спрятать.
— А ты будешь получать алименты на детей?
— Можешь не сомневаться!
— Ну, тогда зачем тебе нужно содержание? Не лучше ли взять половину имущества, алименты на детей и быть независимой? Не лучше ли сделать карьеру? Зарабатывать себе на жизнь и быть гордой, чувствовать уважение к себе?
Она озорно улыбнулась мне, глаза ее сверкали.
— Я хотела бы работать, но не могу. О чем я сейчас думаю, так это о моей гордости и самоуважении. Если я не получу содержания, если я не досажу ему всеми способами, на которые способна, я не смогу взглянуть на себя в зеркало.
Потом улыбка ее исчезла, и она сказала снова жестоко:
— Совместная собственность — это прошедшие года. А как насчет будущего? Как насчет всех денег, которые Джо заработает в будущем, в том числе большие бабки, которые он получит за «Белую Лилию»? — Она ткнула указательным пальцем в грудь. — Я уже поработала для будущего Джо, проложила ему дорогу своим потом и трудом. Сделала всю грязную работу, проливая собственную кровь. — Она покачала головой. — Нет, Кэтти, я не могу позволить ему соскочить с крючка целехоньким!
Она положила в рот полную вилку деликатесного салата, яростно жевала кусочки сыра, и салями, и салата латука, как будто они были сделаны из железа. — Тебе легко говорить, Кэтти. У тебя есть Джейс, и нет ни одного чертова шанса, что он сделает с тобой то же, что Джо со мной сделал. Джей только что купил для тебя домик на побережье в Колонии и записал его на твое имя.
Я удивилась:
— Откуда ты знаешь?
Она казалась немного смущенной:
— Меня мучило любопытство, и я спросила Джейсона. Просто для себя лично. Дело в том, что ты никогда не пройдешь через то, через что пройду я. Ты никогда не испытаешь мое одиночество, мое неприятие, мой стыд. Ты никогда не узнаешь, как себя чувствует человек в такой ситуации. Но если бы это случилось, тебе лучше знать — ты не должна закатывать рукава и зарабатывать себе на жизнь. Ты должна выжать из него каждый чертов цент, ободрать его дочиста, оставить после себя только кровь!
Я наклонилась над салатом, а Джейн заказала еще один бокал белого вина. Я всегда хотела видеть Джейн на высоте, чувствующей себя настоящим человеком, но я никогда не хотела видеть, как она превращается в хищника.
Джесика следила в бинокль за Крисом в то время, как он занимался живой изгородью, тянувшейся вдоль верхних террас розового замка. Сама она стояла за французскими дверями внутри небольшого рабочего кабинета, поэтому он не мог бы увидеть, что она следит за ним. Она знала, что он вернется, сказала она сама себе… если даже только на выходные. Он не окончательно покинул ее.
Тем не менее, конец был близок. Она видела Грега приблизительно раз в месяц, когда он приходил забрать что-то, но в какое именно время, она не помнила. Он обычно оставлял чек для нее на кухонном столе, иногда на большую сумму, иногда на меньшую. Для нее это не имело значения. Когда денег было меньше, она и Дженни ели яйца вместо рыбы, или только овощи, которые она выращивала позади дома. Если было достаточно денег, она оплачивала счета за электричество и газ, если же нет, она просто отсылала счета на квартиру Грега без комментария. Пару раз она оставалась без электричества и жгла свечи. У нее было достаточно одежды для себя — она никуда не ходила, где нужно было быть одетой по последней моде, и она научилась шить для Дженни.
Она предполагала, что Грег все еще платит за дом, так как никто не приходил, чтобы выселить ее. Она думала, что он не будет рисковать и терять такую ценную часть их собственности, тем более, что цены на недвижимость в их районе удваивались каждый год.
Так как она уже больше не читала газеты, она даже не знала, что последняя картина Грега, в которой он сыграл частного сыщика, была выпущена и имела большой успех. Кэтти, которая иногда навещала ее и рассказывала последние новости, была в ярости. — Неужели ты даже не смотришь телевизор? По некоторым каналам показывают фильмы, ты ведь знаешь.