Она сильно удивилась и кое-что поняла. Сама она изменилась, но по какой-то причине продолжала думать, что Хью остался, в основном, тем же — что, несмотря на его успех и преклонение публики, наркотики и все причуды, он остался милым, дурашливым, добродушным мальчиком, которого она знала с тех пор, когда ей было пятнадцать.
А дурой-то оказалась именно она.
Она просунула руку под его ремень, прижалась губами к его уху.
— Помнишь старые деньки, когда мы обычно возвращались домой в пикапе? — Она взяла в руку его яйца, нежно их сжимая, и заглянула в его глаза за ответом.
Он повернулся к ней, лицо его было угрюмо и — что было неожиданностью — с проблеском разума, и огрызнулся:
— Отвали, Перси! Это было чертовски давно. — А его невинные голубые глаза показались старыми и уставшими.
О, Боже! Неужели слишком поздно? Она получила такие хорошие новости сегодня от Старка! Ей понравилось то, что она увидела в его лице, когда он наблюдал за выступлением Хью. И у нее была Сесиллия, чтобы все уладить. Одним лишь толчком со стороны Сесиллии, все могло бы удачно сложиться. И если бы они поехали в Голливуд, бросили гастроли и всю суету, связанную с этим, может быть, все и пошло бы так, как
Когда они оказались в номере, он скинул одежду по дороге в спальню, бросился на кровать, ожидая, что она подойдет к нему и сделает для него то, что так хорошо научилась делать Сесиллия.
Решив сделать все на этот раз по-другому, Перси надела короткую розовую рубашку.
— Помнишь, когда мы раньше играли, ты обычно был незнакомцем, проникшим в дом, и собирался изнасиловать меня? — Она сладко, соблазнительно улыбнулась.
— Я не помню, — сказал он упрямо, этот рассерженный ребенок.
— Уверена, что помнишь!
— Нет! — Потом он хитро улыбнулся, как мог бы сделать это ребенок. — Я мог бы вспомнить что-то по-настоящему хорошее, если бы ты дала мне что-то.
Она колебалась, но потом пошла в ванную, открыла большой ящик, который был миниатюрным сейфом и вытащила два «квоалюдес». После того, как он их проглотил, она немного подождала, затем, притворяясь испуганной сказала:
— Что вы делаете в моем доме? Вы хотите изнасиловать меня? О, пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не насилуйте меня!
Он должен был сказать: «О, да, малышка. Я хочу изнасиловать тебя». Так должно было быть по сценарию, много лет назад. Но сейчас он сказал:
— Я уверен, что даже черт не хочет изнасиловать тебя. Ты хочешь изнасиловать меня, — сказал он уверенно. Потом голос его стал жалобным, хныкающим: — Вы хотите изнасиловать меня?
Взбешенная, она вскочила на него, села верхом, сжала его ногами и начала изо всех сил хлестать по лицу, туда, сюда, туда, сюда, до тех пор, пока не почувствовала и не увидела ярко красные рубцы, появившиеся на его прекрасном детском лице. При виде красных рубцов она стала еще свирепее и изо всех сил стала бить его в лицо кулаком снова и снова, пока не почувствовала, что он кончил и что она сама была близка к оргазму. И она получила его.
Потом разум ненадолго вернулся к нему, и с кровоточащей, треснутой в углу губой он мягко спросил:
— Почему ты плачешь, Перси?
Джейн и я решили закусить в Ла Скала Вотик, в одном из любимых мест для ленча из списка Джейн. Я знала, что у нее на самом деле имелись такие списки. Лучшие Места для Ленча. Лучшие Места для Обеда. Лучшие Места для Ужина.
Предварительные заказы на ленч не принимались, и мы ждали свободной кабины. Кабинки у окна пользовались большим спросом, чем столики в зале, и Джейн начала проявлять нетерпение. Пьеретта, очаровательная хозяйка, подняла палец вверх, показывая Джейн, что она должна быть терпеливой — у нее не было любимчиков, но если бы были, то Джейн была бы одним из них.
К тому времени, когда мы проскользнули в нашу кабину, ту самую, которую хотела Джейн — она рассказала мне, что Сьюзен Плешетт бывает здесь за ленчем каждую субботу — у меня появилась отличная идея.
— Я знаю, что ты должна делать, Джейн! Стать профессиональным организатором вечеринок и помогать людям, которым нужна такая услуга. Ты могла бы делать это для них у них дома или в ресторанах. Ты бы устраивала свадьбы, официальные завтраки и все, что клиент пожелает. Ты могла бы использовать все свои таланты — оформление, выбор блюд, цветы и свои большие организаторские способности. Ты могла бы сделать карьеру!
— О, Кэтти, я бы с удовольствием. Я действительно хотела бы этого, но я не могу заняться этим сейчас.
— Почему не можешь?
Она сдвинула солнцезащитные очки от Порше на макушку.