Возвращение скипетра

Отус просиял в ответ. Грас позволил Фульке думать, что прийти за ней было идеей Отуса. Король рассудил, что ложь во спасение здесь не повредит. Отусу все еще требовалась некоторая практика в том, чтобы быть мужчиной. Как у кого нет? Грас задумался. Как у кого нет, клянусь богами?

Ланиус часто выезжал из города Аворнис, чтобы поприветствовать Граса и возвращающуюся армию. Чаще всего он был раздражен и обижен тем, что ему приходилось помогать возвеличивать другого короля. Однако сегодня он выехал и ждал армию без малейшей обиды. Учитывая, кем — учитывая что — был главный враг Граса, как он мог поступить иначе?

"Я хочу увидеть солдат, отец", - сказал Крекс с пони рядом с Ланиусом.

"Солдаты!" Добавила Питта. Ланиус совсем не был уверен, что они ей небезразличны, но она не собиралась позволить своему брату выйти сухим из воды ни с чем.

"Они скоро будут здесь", - пообещал Ланиус. "Наберитесь терпения, вы оба".

Они посмотрели на него так, как будто это слово не принадлежало аворнийскому языку. Насколько они были обеспокоены, это было не так.

Ансер также был там, чтобы поприветствовать возвращающуюся армию. Даже одетый в красную мантию архистратига, он выглядел так, как будто предпочел бы отправиться на охоту. Сосия и Эстрильда тоже совершили это путешествие. Дочь и жена Граса тихо разговаривали друг с другом. Ланиус подозревал, что ему повезло, что он не мог слышать, о чем они говорили.

Орталис и Лимоса остались в королевском дворце. Лимоса могла использовать свою беременность как предлог, чтобы не садиться верхом. Орталис? Орталис редко проявлял какой-либо интерес к кампаниям Граса — или к тому, чтобы делать что-либо, что доставляло удовольствие его отцу. В некотором смысле, это было облегчением для Ланиуса. С другой стороны, он думал, что это было слишком плохо.

Мимо проехали разведчики, приветствуя Ланиуса и остальных членов королевской семьи, а также архипреступника, который тоже был частью королевской семьи, даже если он находился не на той стороне одеяла. Мимо проехали еще всадники. Затем в поле зрения появился Грас, гвардейцы перед ним и позади него, Гирундо справа от него, Птероклс слева. Ведущие гвардейцы натянули поводья. То же сделал и Грас, оказавшись прямо перед Ланиусом. Он склонил голову. "Ваше величество".

"Ваше величество", - эхом повторил Ланиус. Он ненавидел присваивать Грасу королевский титул. Он делал это так редко, как только мог. Грас редко пытался вырвать это у него силой. Здесь, однако, он не видел, какой у него был выбор. Если бы он оскорбил Граса, воздержавшись перед армией, которая была инструментом другого короля… Ничего хорошего из этого не вышло бы.

Все еще говоря официально, Грас продолжил: "Мы захватили герб Аворниса за рекой Стура. Мы победили Ментеше в битве. Мы захватили город Трабзун и множество небольших городков. Мы освободили бесчисленных рабов от злой магии Изгнанного".

Ланиус задавался вопросом, осмелится ли он назвать имя изгнанного бога, и восхищался его смелостью для этого. Ланиус также услышал гордость за формальность Граса. Нравится Грасу или нет, другой король заслужил право гордиться. Ни один король Аворниса с момента потери Скипетра Милосердия не мог сказать того, что он только что сказал.

"Это хорошо. Это очень хорошо", - ответил Ланиус. "Весь Аворнис радуется тому, что сделали ты и твои люди".

"Я благодарю вас, ваше величество", - сказал Грас.

"Я благодарю вас, ваше величество", - сказал Ланиус. Если он собирался воздать Грасу должное, лучше отдать обеими руками. Он продолжал: "Королевство и город Аворнис остались в мире позади вас". После хвастливых заявлений Граса это казалось незначительным, но это было самое большее, что Ланиус мог предложить.

Грас мог бы высмеять его за это. Он мог бы, но не сделал этого. "Это лучшая новость, которую вы могли мне сообщить, ваше величество", - сказал он. "Пусть я никогда не услышу ничего меньшего". Вместе с Гирундо, Птероклсом и гвардейцами он занял свое место рядом с Ланиусом и другими членами королевской семьи.

Приветствовать Граса было достаточно тяжело для Ланиуса. Наблюдать за солдатами, которые ехали верхом и маршировали в столицу, было сложнее, но по-другому; Ланиусу приходилось бороться, чтобы скука не одолела его. Однако придворная жизнь научила его одной вещи — не показывать своих мыслей. Люди, которые отдавали честь и получали его ответные приветствия, понятия не имели, что он предпочел бы оказаться практически в любом другом месте.

Наконец, солдат больше не было. Ланиус испустил тихий вздох облегчения. Грас все еще казался свежим и жизнерадостным. "Пойдем в город, ваше величество?" он сказал.

"Да, давайте". Голос Ланиуса выражал только вежливое согласие, а не дрожащее нетерпение, которое он действительно испытывал.