Возвращение скипетра

"Нет, вовсе нет", - согласился Грас. "И все же я хотел бы иметь возможность прожить день без хотя бы одного скандала с криками".

"Да, я понимаю, как вы могли бы", - рассудительно сказал аббат. "Возможно, было неудачно, что трое мужчин, у которых есть такие веские причины не соглашаться друг с другом, собрались в одном месте".

"Возможно, так оно и было". Грас согласился с этим преуменьшением. "Есть ли какой-нибудь шанс, что одного или двоих из нас переведут в другой монастырь?"

Пипило развел руками, как бы показывая пределы своих владений. "У меня нет полномочий на такую передачу, Брат. Можно отправить петицию обратно в город Аворнис, петицию, которую я бы поддержал. Но что даст мое одобрение, если вообще что-нибудь даст, я не уверен. Это самый, э-э, безопасный монастырь в королевстве, вот почему каждый из вас троих был отправлен сюда ".

С таким же успехом он мог бы сказать, почему каждый из вас троих останется здесь. "С вашего позволения, я напишу это прошение", - сказал Грас. "Худшее, что я могу услышать, это "нет", и "нет" не делает меня хуже".

"Во что бы то ни стало, Брат. Для этой цели у тебя могут быть пергамент и ручка", - сказал Пипило. "И я желаю тебе удачи от этого — не потому, что я не рад твоей компании здесь, ибо ты показал себя достойным монахом, но потому, что, если король дарует это, ты обретешь больше спокойствия в своей жизни".

"Спокойствие", - пробормотал Грас. В его жизни было много всего, но до сих пор редко такое. Действительно ли аббат считал его достойным монахом? Должно быть, Пипило. Ему не нужно было быть милым с Грасом. Здесь все было наоборот. Грас не получал более приятных комплиментов, чем этот.

Если бы только ему не нужно было беспокоиться об Орталисе и Петросусе… Да, он написал бы это прошение, как только смог.

Брат Грас королю Ланиусу — приветствую вас, ваше величество. Ланиус не привык получать письма от Граса без королевской восковой печати, которая помогала держать их закрытыми. На этом письме не было никакой печати. Как обычно, Грас сразу перешел к делу. Здесь, в этом монастыре, писал он, Орталис, Петросус и я ссоримся, как множество крабов в чайнике, когда вода становится горячей. Я не прошу, чтобы меня выпустили из этого места обратно в мир. Я знаю, ты бы сразу сказал "нет". Но не мог бы ты, пожалуйста, устроить так, чтобы мы трое оказались в трех разных местах? Для того, чтобы мы здесь поладили, потребовалось бы чудо, а чудес в последнее время умеренно не хватает. Я надеюсь, что в королевстве все идет гладко. Я знаю, что оно в хороших руках.

"Так, так", - пробормотал Ланиус себе под нос. Грас никогда не был человеком, способным проявлять жалость к себе, и сейчас он проявил даже меньше, чем ожидал король. Ланиус удовлетворил бы его прошение без малейших колебаний… если бы он не был в самом сильном монастыре в Лабиринте. Сейчас он казался довольным монашеством, но как кто-то мог предположить, останется ли он таким?

И Орталис претендовал на трон — удерживал его, пусть недолго и не очень хорошо. И Петросус был отцом принцессы, которая недолго была королевой (а теперь стала монахиней), и дедушкой юных принца и принцессы. Все трое мужчин могут стать проблемой, если окажутся в месте, из которого легче сбежать, чем из этого монастыря.

Для того, чтобы мы здесь поладили, потребовалось бы чудо. Ланиус вздохнул, когда перечитал это снова. Не то чтобы он в это не верил. Напротив — это казалось слишком вероятным. Орталис никогда не ладил со своим отцом. У Петросуса не было причин для этого.

"Чудо", - повторил Ланиус. Медленная улыбка расплылась по его лицу. Он не знал, есть ли у него под рукой чудо. С другой стороны, он тоже не знал, что у него его нет, и это было больше, чем могло сказать большинство мужчин.

Стражники перед Скипетром Милосердия вытянулись по стойке смирно, когда подошел Ланиус. "Ваше величество!" - хором воскликнули они.

"Таким, каким ты был", - сказал король, и гвардейцы расслабились. Ланиус поднял Скипетр. Возможность забрать его воодушевила его; как написал король Катартес за столетия до того, как он был украден, он не позволит использовать себя ни для чего неправедного.

Ланиус тщательно обдумал, как добиться от Скипетра того, чего он хотел. Если бы он хотел заставить Граса, Орталиса и Петросуса внезапно полюбить друг друга, он был уверен, что его желание осталось бы неисполненным. Была такая вещь, как просить — и требую — слишком многого.

До сих пор он использовал Скипетр Милосердия для вещей, которые, очевидно, помогли бы Аворнису в целом. Главный из них стремился собрать больше урожая на землях, которые Ментеше разорили во время своего вторжения до смерти принца Улаша. Даже с такой помощью, он опасался, что южным провинциям еще долго придется восстанавливаться.

Это… Это было что-то другое. Использовал он Скипетр Милосердия или нет, Аворнис так или иначе не изменился бы. Мало кто за пределами монастыря имел бы хоть малейшее представление о том, что он сделал. Это почти показалось ему задачей, слишком мелкой и тривиальной, чтобы, так сказать, довести ее до сведения Скипетра.