Возвращение скипетра

"Но волшебник прав", - сказал Гирундо. "Мы к вашим услугам, ваше величество. Лучше ваше — гораздо лучше ваше — чем его". Он не назвал Орталиса, не в этот раз, но тогда в этом не было необходимости.

"Гораздо лучше для тебя", - согласился Птероклс. "Я задавался вопросом, смирится ли Скипетр с ним. Поскольку это не так.. что ж, этим сказано все, что нужно сказать, не так ли?"

"Все так думают", - сказал Ланиус. "Я не думаю, что мы когда-нибудь увидим другого короля, который не сможет поднять его". Было ли это так до того, как Ментеше захватили Скипетр? Он не мог припомнить, чтобы читал что-нибудь в архивах, где говорилось бы об этом. Но тогда стали бы птицы подробно описывать воздух, по которому они пролетали? Летописцы давно минувших дней, должно быть, чувствовали то же самое по поводу Скипетра Милосердия. Зачем продолжать о том, что все уже знали?

Извиняющимся тоном за свою настойчивость Гирундо спросил: "Э-э, ваше величество, что вы собираетесь делать с Грасом?"

Почти в то же мгновение Птероклс спросил: "Что вы собираетесь делать с Орталисом, ваше величество?"

"Мне не обязательно принимать решение о Грасе сразу", - ответил Ланиус, и он испытал большее, чем небольшое облегчение, когда и генерал, и волшебник кивнули вместе с ним. Он продолжил: "Я точно знаю, что делать с Орталисом, хотя..."

Орталис тяжело привалился к борту лодки. Он бы сказал, что было немного худших поз для засыпания — и он был бы прав. Но когда наваливалась усталость, поза имела значение меньше, чем он мог себе представить. И вот, несмотря на неудобное положение, несмотря на затхлые запахи Лабиринта вокруг него — а некоторые из этих запахов были и похуже, чем просто затхлость, — он уснул.

Не успел он заснуть, как тоже провалился в сон. Он сразу увидел, что это был один из тех снов, снов, которые казались ярче, реальнее, правдивее, чем простая обыденная реальность. Этот сон, в отличие от предыдущих, не рисовал целый мир. Нет, все, что он видел, было лицом.

Но что за лицо! нечеловечески спокойное, нечеловечески холодное, нечеловечески красивое. И голос, исходивший от лица, был тем Голосом, который подтолкнул его к королевской власти… ненадолго. "Ты подвел меня", - сказал Голос.

Вместо того, чтобы согреть Орталиса, похвалить его, подтолкнуть к великим свершениям, Голос заставил его почувствовать себя еще ничтожнее, еще хуже, чем раньше. "Это не моя вина", - заныл он. "Я сделал все, что мог".

Голос рассмеялся, звук был похож на удар ледяной плети. "Да, и это было нашей величайшей ошибкой".

"Что ты имеешь в виду? О чем ты говоришь?" Потребовал ответа Орталис.

"Лучшее, что ты мог сделать — лучшее, на что ты был способен, — было не очень хорошо", - сказал Голос, все еще смеясь своим ранящим смехом. "Это было недостаточно хорошо, чтобы удовлетворить вонючий Скипетр, не так ли?"

"Нет". Орталис не хотел этого признавать, но какой у него был выбор? Потерпеть неудачу было достаточно плохо. Потерпеть неудачу, когда Ланиус был рядом и наблюдал, как он это делает, было в десять раз хуже. Его жалкий слизняк шурин

... И все же Скипетр Милосердия, отказавший ему, принял Ланиуса без колебаний. Орталис свирепо сказал: "Я должен был убить этого тощего ублюдка, пока у меня был шанс!"

"О, теперь ты видишь мудрость!" Сарказм Голоса ранил сильнее, чем смех. "Как ты помнишь, я предлагал это, но тогда ты не захотел меня слушать. О, нет. Ты был слишком добр, чтобы услышать меня тогда. Слишком хорош, да, но недостаточно хорош. Я говорил тебе, что ты не будешь. Твое лучшее было недостаточно хорошим и никогда не будет. В противном случае ты бы меня не заинтересовал. Но если бы ты сделал все, что в твоих силах, самое худшее, ты, вероятно, все еще был бы королем Аворниса сегодня ".

"Я вижу это", - сказал Орталис несчастным голосом. "Я вижу все".

"Я сказал твоему отцу, что его преемник не сможет поднять Скипетр", - произнес Голос. "Я сказал ему, но он назвал меня лжецом. Что ж, он получил по заслугам, а теперь и ты получаешь по заслугам. Осмелюсь предположить, у него найдется что тебе сказать, когда ты последуешь за ним в тот же монастырь."

"Что?" Орталис взвизгнул. Ланиус ничего не сказал об этом, когда отправлял Орталиса в Лабиринт — монастырь, да, но не тот. Орталис и представить себе не мог, что Ланиус способен придумать такую изобретательную и отвратительную месть. "Я бы сделал почти все, чтобы больше не видеть своего отца".

"Немного поздновато беспокоиться об этом сейчас, тебе не кажется?" - сказал Голос. "Ты также можешь рассказать своему тестю, почему ты не смог отозвать его. Я уверен, ему будет интересно услышать об этом — и о полосах на спине его дочери ".

"Заткнись, будь ты проклят!" Яростно закричал Орталис. Нет, он тоже не хотел видеть Петросуса.