Возвращение на Трэдд-стрит

– Ты серьезно спрашиваешь меня? Конечно, я люблю тебя. Люблю с того момента, когда ты на том самом первом свидании захлопнула перед моим носом дверь, чтобы растрепать волосы и придать себе непринужденный вид после того, как я сказал тебе, куда я веду тебя на ужин. – Как всегда, когда он бывал возбужден, Джек стал приглаживать волосы. – Я люблю тебя, несмотря на твои графики и таблицы, и твое упорное нежелание носить очки для чтения. Честное слово, Мелли, я продал свой «Порше» и купил минивэн. Если это не кричит тебе: «Я люблю тебя», тогда я не знаю, как еще это сказать.

Теперь мы стояли друг напротив друга, как два шахматиста на турнире, не зная, чья очередь делать ход.

– Папа, ты серьезно? Ты никогда не говорил ей, что любишь ее? – Нола хлопнула себя по лбу. – Просто скажи это уже, чтобы все могли вернуться за стол.

Мы как по команде посмотрели через ее плечо. В дверях столовой уже собралась небольшая толпа.

Джек шагнул вперед и нежно прикоснулся к моему лицу обеими ладонями.

– Я люблю тебя, Мелани Миддлтон. И всегда буду любить. – Он прижался лбом к моему лбу. – Будь моей женой, Мелли. Пожалуйста, скажи мне, что на этот раз ты выйдешь за меня замуж по-настоящему.

Я посмотрела ему в глаза, и мое сердце тотчас екнуло и сделало сальто, как то бывало всегда, когда Джек бывал рядом.

– Да, Джек. Да.

Его губы прижались к моим губам. Джек наклонил меня назад, и я с жаром ответила на его поцелуй. Наши руки сплелись, как будто мы пытались стать единым целым.

– Кажется, меня сейчас вытошнит, – сказала Нола. Но даже если она это и сделала, мы не знали, поскольку все участники репетиционного ужина – кроме двоих, как я догадывалась, – разразились бурными аплодисментами.

Глава 34

Моя мать закончила поправлять фату на моих зачесанных вверх волосах и шагнула назад, чтобы полюбоваться своей работой. В ее глазах блестели слезы, а к ее густым темным волосам была прикреплена ее собственная фата.

– Ты прекрасно выглядишь, Мелли. И буквально лучишься счастьем.

– Это потому, что я счастлива. У меня есть Джек и дети. И этот дом. Спроси ты меня три года назад, что сделает меня счастливой, вряд ли в моем ответе присутствовал бы муж, трое детей, собака и дом.

– Это приходит с взрослением. И я так горжусь тем, какой ты стала.

Она взяла нить жемчуга моей бабушки Сары и надела ее мне на шею. Жемчужины мягко светились в льющемся из окна свете – нежное напоминание о сильных женщинах семьи Приоло, которые носили это ожерелье на протяжении многих лет.

– Ты уверена, что не хочешь сама его надеть, мама?

– Нет, дорогая. Я уже надевала его – когда впервые вышла замуж за твоего отца. Теперь твоя очередь. А ты сохрани его для Нолы и Сары, когда настанет их очередь.

Я улыбнулась ее отражению и встала с ней рядом. Несколько секунд мы рассматривали себя в зеркало. Обе в кремовых платьях до колен, на волосах – короткая вуаль из бельгийского кружева. Софи отыскала эти вуали в магазине винтажной одежды и увидела вышитое внутри имя Сьюзан Бивенс. Это был ее подарок нам, напоминание о том, что прошлое порой самым неожиданным образом соприкасается с настоящим.

– Ты тоже сегодня красавица, мама. И ты счастлива. – Я сглотнула, не давая слезам испортить мой макияж глаз. – Я так рада, что ты и папа вернулись в мою жизнь.

Моя мать повернулась ко мне и пригладила мне волосы.

– Мы тоже. Означает ли это, что все мои прошлые грехи официально прощены?

– Нечего прощать. Все, что ты делала, ты делала, чтобы помочь мне. Это я должна просить тебя простить меня за то, что я так некрасиво себя вела, когда ты только вернулась. Я был неправа, и мне очень стыдно.

Мать обняла меня. Ее запах и прикосновение вернули мне память о ней, ту, что я носила с собой всю свою жизнь, хотя и пыталась забыть ее. Я вдохнула этот запах, создавая новое воспоминание о том дне, когда мы обе вышли замуж во второй раз.

– Однажды ты сказала мне что-то, чего я тогда не оценила, – произнесла я, держа ее на расстоянии вытянутой руки. – Ты сказала: «Если ждать, когда все станет идеально, когда все ваши разногласия будут разрешены, а все звезды выстроятся правильно, ты упустишь свой шанс на счастье». Тогда я тебе не поверила. Наверно, лишь будучи близка к тому, чтобы потерять все, я поняла, что ты была права. – Я грустно улыбнулась. – Почему ты не сказала мне, что я вела себя как идиотка в отношении Джека, да и многих других вещей?

Ее улыбка была такой же грустной, как и моя.

– Потому что иногда самые трудные уроки – это те, на которые мы должны найти ответы сами.

Раздался стук в дверь, и в спальню вошла Софи.

Она все еще светилась, как луна, и выглядела так, как будто была всего на третьем месяце беременности, хотя до родов оставалась всего неделя. Несмотря на предыдущие угрозы заставить ее надеть на мою свадьбу что-то возмутительно формальное и совершенно не в ее духе, я вместо этого посоветовала ей надеть похожее на тогу платье, в котором я была на ее свадьбе, сказав, что в нем ей будет удобнее. Из-под платья выглядывали «биркенстоки» – разумеется белые, – и я улыбнулась про себя.