Не прошло и пяти минут, как наша бээмпэшка довольно бодро катила к очередному спуску с террасы. Коля сидел за штурвалом, а я брел сзади с автоматом у бедра, стараясь направлять ствол немного в сторону от наших спасителей. Коля врубил передачу чуть раньше, чем машина пошла с обрыва. Афганцы, довольно легко толкавшие ее всю дорогу, будто в стену уперлись и от неожиданности повалились друг на друга. Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться.
Коля вышел в нейтралку, декхане напоследок налегли на корму, и машина пошла вниз. Она снова не завелась. Положение наше стало довольно глупым. Заставлять этих бедолаг толкать 14-тонную машину по дороге на Бахарак было как-то неловко, отпускать их с благодарностью тоже было странно, объяснять, чем мы тут занимаемся, и выслушивать их советы – словарного запаса не хватит. Мы стояли и смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше.
На наше счастье, в ущелье раздался треск моторов, и вскоре из-за рощи показалась колонна бээмпэшек. Я приложил руку к сердцу, поблагодарив наших помощников, они поклонились в ответ и пошли в сторону дороги.
Между тем с колонны нас заметили. Командир, видимо, понял нашу проблему и отдал команду. От колонны отделилась машина, приблизилась к нам. Зампотех высунувшись из командирского люка, уточнил ситуацию, кивнул своему механику. Бээмпешка зашла нам в корму, толкнула и легко завела нашу машину.
Не сговариваясь, мы с Колей не стали трепаться о нашем приключении. Только между собой посмеялись, да и забыли о нем. Тем более что приключений в то лето хватало, каждый новый день и боевой выход приносили с собой новые впечатления, так что вспоминать уже пройденное не имело смысла. Мы с Колей были экипажем, понимали друг друга с полуслова, дружили. Больше узнавая напарника, я проникался к нему все большим уважением. И дело было не только в его профессионализме. Слов нет, механик-водитель он был хоть куда. Да что там, просто лучший в нашей роте. Но сверх того, он был отличным парнем – справедливым, работящим и порядочным.
В конце осени война, наконец, пошла на убыль. В горах захолодало, граница снегов с каждым днем опускалась все ниже. Душманы уходили на зимние квартиры, снижали активность. Наши ночные засады теряли эффективность и становились все мучительнее из-за холодов. Выходы на броне стали носить показной характер, какие-то выезды с агитколонной, посещения комбатом форпостов дружественной афганской армии, редко – поддержка забравшейся на гору пехоты.
Стала приходить замена осенним дембелям – специалистам, в батальоне появились «зеленые» механики и операторы. Тут и назначили Колю старшим механиком роты и пересадили на командирскую 110-ю. Он, конечно, уговаривал меня перейти вместе с ним, но мне не хотелось возвращаться в Отделение управления, из которого я отпросился полгода назад. Так что я остался во взводе и пересел на 112-ю, к механику Томази, рыжему голубоглазому грузину, на полгода младше призывом. За оставшиеся до дембеля месяцы мне довелось узнать разницу между нормальным механиком и Колей – механиком от Бога.
Коля с удовольствием принял обязанности старшего механика. Он и так был им уже несколько месяцев, но официальный статус давал свои преимущества. Теперь Коля меньше работал своими руками, но больше ставил задачи другим. Делал он это без лишней грубости, шкуру с подчиненных не драл, но и спуску не давал. Тем более что техник роты, отслужив свои два года, убыл в Союз, а новый техник почти не появлялся в батальоне, пропадал в полку по каким-то своим техническим делам. Да Коле и не нужен был техник, с задачами он и сам прекрасно справлялся. Из семи машин роты шесть были на ходу, самостоятельно заводились и устойчиво работали. Для груды старого железа, каким были наши БМП-1, это был выдающийся результат.
Коля вальяжно ходил по батальону, облаченный в черную танковую куртку с меховым воротником, и только выводя для работы на технике свою команду механиков, по привычке надевал выцветший зеленый бушлат. В машинном парке целый день кипела работа. Уж не знаю, чем он нагружал своих подчиненных, но они постоянно были чем-то заняты, перелезая из открытых капотов в водительский отсек и обратно, что-то крутили, винтили, крепили, снимали и ставили. Иногда одна из машин неожиданно взрёвывала, дергалась на месте, но постепенно успокаивалась, сбрасывала обороты и некоторое время, негромко бормоча, тарабанила на холостом ходу, изредка с сипением выбрасывая из эжектора клубы черного выхлопа.
Частенько к Коле приходили советоваться механики Второй роты, разговаривали с ним уважительно, даже ребята нашего призыва. Одно дело – приятельские отношения равных призывов соседних подразделений, другое – профессиональная консультация у опытного спеца.