Читаем Возвращение на Арвиндж полностью

А другая «фишка» комбата была в вальяжности. Весь его вид и стиль поведения вроде как говорил: «Занесло же в это захолустье… Я привык находиться в центре цивилизации… А меня, понимаешь, в Бахарак!» Ничего, пообвыкся и в Бахараке, понравилось, почувствовал себя хозяином всей долины (а оно так и было, если не считать духов, которые могли бы на эту тему с комбатом поспорить, если б довелось им живыми встретиться). Но бог с ней, со всей долиной, уж в Крепости-то, в своем батальоне, комбат точно был полным хозяином, и ему это здорово нравилось. Здесь свобода настоящая, не то, что в полку! Тут и брага рекой, и начальство далеко, не меньше получаса лета вертушкой по ущелью (а там духи с ДШК и стингерами, так что лишний раз лететь в Бахарак с проверками никто не хотел). На полковые разводы за нагоняями ходить не нужно, политработники и особист – свои ребята, замазанные. Война – партизанщина. Бытовые условия поуютнее, чем в полку – добротные постройки из саманного кирпича с внутренней отделкой из струганых досок от снарядных ящиков, бани в каждом подразделении, комбату – на выбор. А что магазина нет – плевать, ведь до базара пять минут пешком. Ну, а за водкой и прочим дефицитом можно и в полк иногда слетать. Зато здесь чудить можно как угодно! Короче, раздолье для всех, особенно для комбата, ведь он в батальоне – царь и бог.

Пообвыкся он быстро.

Крупнокалиберный «Утес» велел установить на стене рядом со штабом и иногда, среди ночи, очередью из этого «Утеса» поднимал батальон по тревоге, боеготовность проверял. Солдаты не обижались, для нас ведь это тоже игра, хоть какое-то развлечение. Займем позиции согласно боевому расчету, послушаем тишину, поймем, что тревога учебная, никто на Крепость не напал, а потом кто-нибудь, шутки ради, чтобы игру поддержать, засадит длинную очередь из автомата… Тут уж все оторвутся! Из стрелкового оружия магазинов по десять выпустим, бээмпэшки из пушек поддержат, минометчики поддадут, осветиловки завесят, а там и гаубицы подключатся. Только «Граду» просто так стрелять не полагалось. Говорили, слишком дорого один залп обходится народному хозяйству, чтобы так развлекаться.

Комбат приказал снабженцам развести огород, чтоб всегда была к столу свежая зелень и прочая редиска с огурцами.

Опять же, курятник заделали (где только сетку раздобыли?) Куры несутся, за свежими яйцами не нужно на базар ходить.

Естественно, не сам комбат всем этим хозяйством занимался. Но все ж под ним!

Комбат любил пройтись по Крепости степенным хозяйским шагом. Руки за спину заложит, ступает неспешно, головой из стороны в сторону поводит. Маркиз де Карабас осматривает свои угодья и пашни.

Вот из-за этих сложенных за спиной рук и досталось комбату от барана Бяши.

Рассказал мне об этом происшествии приятель из реактивщиков, который под утро стоял часовым на угловой башне и своими глазами видел всё это «кино». Ночью дождь прошел, грязь поразвезло, лужи кругом в лунном свете блестят. И видит часовой: идет комбат мимо башни. Может, в туалет собрался, может, просто не спалось, вышел ночным свежим воздухом подышать, не важно. А на ногах тапочки надеты, и лужи он аккуратно и старательно обходит, чтобы ноги не запачкать. Руки, как всегда, за спиной сложены, шагает неспешно, по-хозяйски. И тут, откуда ни возьмись, появляется зампотеховский баран, подбегает прямехонько к комбату и тычет носом в ладони. А комбат их игры не знал и машинально, видать, не оборачиваясь даже, тот нос отпихнул. Тогда баран отступил на пару шагов, чуть разбежался и двинул башкой комбату под зад, так что тот ласточкой полетел в лужу. А Бяша умчался искать своего хозяина-майора, наверное, чтобы успеть пожаловаться первым. Комбат из грязи поднялся, оглянулся по сторонам: не видел ли кто его конфуза. Но сообразительный часовой успел спрятаться за угол, так что комбат его не заметил. А убедившись, что вокруг ни души и никто ничего не видел, за бараном не погнался, а отряхнулся и пошел своей дорогой. Правильно часовой спрятался, а не то комбату пришлось бы утром барана казнить.

Но будет нам о баранах, зампотехах и комбатах, они так, к слову. Речь ведь шла о Коле.

Перейти на страницу:

Все книги серии Горячие точки. Документальная проза

56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585
56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585

Вещь трогает до слез. Равиль Бикбаев сумел рассказать о пережитом столь искренне, с такой сердечной болью, что не откликнуться на запечатленное им невозможно. Это еще один взгляд на Афганскую войну, возможно, самый откровенный, направленный на безвинных жертв, исполнителей чьего-то дурного приказа, – на солдат, подчас первогодок, брошенных почти сразу после призыва на передовую, во враждебные, раскаленные афганские горы.Автор служил в составе десантно-штурмовой бригады, а десантникам доставалось самое трудное… Бикбаев не скупится на эмоции, сообщает подробности разнообразного характера, показывает специфику образа мыслей отчаянных парней-десантников.Преодолевая неустроенность быта, унижения дедовщины, принимая участие в боевых операциях, в засадах, в рейдах, герой-рассказчик мужает, взрослеет, мудреет, превращается из раздолбая в отца-командира, берет на себя ответственность за жизни ребят доверенного ему взвода. Зрелый человек, спустя десятилетия после ухода из Афганистана автор признается: «Афганцы! Вы сумели выстоять против советской, самой лучшей армии в мире… Такой народ нельзя не уважать…»

Равиль Нагимович Бикбаев

Военная документалистика и аналитика / Проза / Военная проза / Современная проза
В Афганистане, в «Черном тюльпане»
В Афганистане, в «Черном тюльпане»

Васильев Геннадий Евгеньевич, ветеран Афганистана, замполит 5-й мотострелковой роты 860-го ОМСП г. Файзабад (1983–1985). Принимал участие в рейдах, засадах, десантах, сопровождении колонн, выходил с минных полей, выносил раненых с поля боя…Его пронзительное произведение продолжает серию издательства, посвященную горячим точкам. Как и все предыдущие авторы-афганцы, Васильев написал книгу, основанную на лично пережитом в Афганистане. Возможно, вещь не является стопроцентной документальной прозой, что-то домыслено, что-то несет личностное отношение автора, а все мы живые люди со своим видением и переживаниями. Но! Это никак не умаляет ценности, а, наоборот, добавляет красок книге, которая ярко, правдиво и достоверно описывает события, происходящие в горах Файзабада.Автор пишет образно, описания его зрелищны, повороты сюжета нестандартны. Помимо военной темы здесь присутствует гуманизм и добросердечие, любовь и предательство… На войне как на войне!

Геннадий Евгеньевич Васильев

Детективы / Военная документалистика и аналитика / Военная история / Проза / Спецслужбы / Cпецслужбы

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное