Читаем Возвращение на Арвиндж полностью

«Вот и октябрь… Как я и говорил Тохе перед выходом – когда вернемся, будет уже октябрь. Вот он пришел, а дембель ближе не стал, – думал Андрей. Но мы какие-то другие в этом октябре, во всяком случае я уж точно. А Тоха? Не может быть, чтобы он и правда чувствовал себя так беззаботно. Всего несколько часов прошло с тех пор, как мы орали друг на друга на маленьком поле, затерянном в горах. А сейчас пошел греть тушенку, как будто только о жратве и думает. Наверное, я узнаю позже, что изменилось в нем».

Невеселые эти мысли вернули Андрея к событиям вчерашнего дня, и вскоре веселый солнечный денек потемнел для него. Почему-то вдруг всплыл в памяти вещевой мешок, в который он сунул каску убитого Сулбекова. Андрей вспомнил, что каска была вся липкой от крови. Наверное, и мешок вымазан кровью вместе с содержимым.

Андрей сходил в кубрик и вернулся к арыку, неся на вытянутой руке грязный, покрытый бурыми пятнами мешок. Прежде всего он достал каску. Стальной шлем был обтянут снаружи тканью от старой полинялой хэбэшки, лишняя материя завернута в неказистые складки и прошита неумелыми стежками. Андрей оглядел каску снаружи и сразу заметил в передней части, прямо над нижним срезом, небольшое входное отверстие. Оно располагалось там, где плавное закругление каски становилось почти вертикальным. Попав в это место, пуля не могла срикошетить и уйти вверх, как, по словам Тохи, произошло с Сулбековым за час до этого. Андрей разглядел и тот выстрел. Отогнув порванную ткань в правой части сферы, он увидел свежую царапину, блестевшую на зеленой краске, и ощутимую вмятину вокруг. Как должна была гудеть голова после такого удара. Если бы не подвесная фурнитура, прицепленная внутри каски, такой удар мог и голову оторвать.

Андрей перевернул каску. Внутри она действительно была вся в крови. Коленкоровая фурнитура, закрепленная на нескольких веревках, надетых на небольшие крючочки, была покрыта запекшимися сгустками и бурыми разводами. Глянув на нее, Андрей с трудом поборол в себе тошноту, поскорее сунул каску в арык, зачерпнул воды и принялся мотать по кругу, чтобы скорее избавиться от крови. Он уже совсем было собрался выплеснуть воду в арык, но в последний момент машинально удержался потому, что услышал какой-то посторонний звук вместе с плеском катящейся по кругу воды. Что-то будто бы скребануло по металлу. В последний момент он успел изменить траекторию руки и плеснул воду на песок, но ничего кроме красноватой воды, тут же впитавшейся, не увидел. Он еще раз встряхнул каску и услышал звук катающегося внутри камешка. Заинтересовавшись, снова перевернул ее и вывалил содержимое на песок возле своих ног. Что-то сверкнуло в воздухе и упало рядом с его ботинком. Андрей поднял странный кусочек белой пластмассы и скрученный медный комочек. Присмотревшись, он с ужасом понял, что держит в руке обломок кости, видимо, от черепной коробки, и с отвращением бросил его в сторону. Металлический же катышек оказался разорванной оболочкой пули. Андрей медленно поднялся на ноги, держа на раскрытой ладони этот кусочек металла, и, уставившись в него невидящим взглядом, представил себе то, что натворил этот глупый медный огрызок. Словно в замедленной съемке, видел он, как разогретая в полете пуля на полном ходу врубается в каску и пробивает в ней дыру. Рваные стальные края отверстия сдирают с сердечника медную рубашку, и тогда он, обнаженный горячий кусок стали, ударяет прямо в лобную кость человека, проламывает ее, проникает в серое податливое вещество мозга, остывая и замедляя свое движение, и напоследок, уже почти израсходовав всю свою энергию, выбивает в задней стенке черепа кусок кости.

– Андрей, пойдем, порубаем. Тушенка уже разогрелась, – позвал, подходя, Тоха.

Андрей молча показал ему лежащий на ладони медный комок. Тоха аккуратно взял его двумя пальцами, поднес к лицу, рассматривая. Андрей фиксировал выражение лица друга – безразличие, интерес, удивление, понимание. Грустно улыбнувшись, Антон также аккуратно вернул медный комок на все еще протянутую ладонь Андрея и тихо проговорил:

– Сохрани. Отдашь его другану. Пусть и у него будет память. А мы с тобой и так не забудем.

Подошел ротный. Молча взял пулю, рассмотрел, вернул. И вроде бы уже уходя, вдруг проговорил:

– Вы вообще-то ничего, молодцы. Сделали, что могли. Командир взвода мне доложил, что действовали умело. Только вот, Полевский, расскажи мне, как там у вас одеяло оказалось?

– Взял с собой, чтоб в засаде не мерзнуть, – ответил Андрей.

– Да, пригодилось, видишь, одеяло. Очень помогло Сулбекова нести, – покивал головой капитан.

Андрей промолчал.

– И, кстати, где оно теперь? – вроде бы безразлично поинтересовался ротный.

– Не знаю, товарищ капитан. Мы ж остались там, а его ребята несли. Да и рвалось оно все время. Наверное, все изорвали и бросили по дороге.

– Вернемся в батальон, доложишь старшине роты. И одеяло чтобы было! – приказал капитан.

– Да где ж я его теперь возьму? – опешил Андрей. – Можно, наверное, в такой ситуации списать как-то?

Перейти на страницу:

Все книги серии Горячие точки. Документальная проза

56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585
56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585

Вещь трогает до слез. Равиль Бикбаев сумел рассказать о пережитом столь искренне, с такой сердечной болью, что не откликнуться на запечатленное им невозможно. Это еще один взгляд на Афганскую войну, возможно, самый откровенный, направленный на безвинных жертв, исполнителей чьего-то дурного приказа, – на солдат, подчас первогодок, брошенных почти сразу после призыва на передовую, во враждебные, раскаленные афганские горы.Автор служил в составе десантно-штурмовой бригады, а десантникам доставалось самое трудное… Бикбаев не скупится на эмоции, сообщает подробности разнообразного характера, показывает специфику образа мыслей отчаянных парней-десантников.Преодолевая неустроенность быта, унижения дедовщины, принимая участие в боевых операциях, в засадах, в рейдах, герой-рассказчик мужает, взрослеет, мудреет, превращается из раздолбая в отца-командира, берет на себя ответственность за жизни ребят доверенного ему взвода. Зрелый человек, спустя десятилетия после ухода из Афганистана автор признается: «Афганцы! Вы сумели выстоять против советской, самой лучшей армии в мире… Такой народ нельзя не уважать…»

Равиль Нагимович Бикбаев

Военная документалистика и аналитика / Проза / Военная проза / Современная проза
В Афганистане, в «Черном тюльпане»
В Афганистане, в «Черном тюльпане»

Васильев Геннадий Евгеньевич, ветеран Афганистана, замполит 5-й мотострелковой роты 860-го ОМСП г. Файзабад (1983–1985). Принимал участие в рейдах, засадах, десантах, сопровождении колонн, выходил с минных полей, выносил раненых с поля боя…Его пронзительное произведение продолжает серию издательства, посвященную горячим точкам. Как и все предыдущие авторы-афганцы, Васильев написал книгу, основанную на лично пережитом в Афганистане. Возможно, вещь не является стопроцентной документальной прозой, что-то домыслено, что-то несет личностное отношение автора, а все мы живые люди со своим видением и переживаниями. Но! Это никак не умаляет ценности, а, наоборот, добавляет красок книге, которая ярко, правдиво и достоверно описывает события, происходящие в горах Файзабада.Автор пишет образно, описания его зрелищны, повороты сюжета нестандартны. Помимо военной темы здесь присутствует гуманизм и добросердечие, любовь и предательство… На войне как на войне!

Геннадий Евгеньевич Васильев

Детективы / Военная документалистика и аналитика / Военная история / Проза / Спецслужбы / Cпецслужбы

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное