Возвращение Короля

Весь день было темно и смутно. С бессолнечного рассвета до вечера тяжелая тень непрерывно сгущалась, и все в Городе были угнетены. Далеко вверху большая туча, рожденная ветром войны, медленно, поглощая свет, двигалась на запад с Черной Земли. Под нею воздух был неподвижен, словно вся долина Андуина замерла в ожидании порыва разрушительной бури.

Около одиннадцати часов, на время освобожденный от службы, Пиппин отправился на поиски съестного, чтобы рассеять тяжелые мысли и сделать ожидание более сносным. В трапезной он вновь повстречал Берегонда, который только что прибыл из Пеленнора, где выполнял какое-то поручение. Вместе они направились к стене — Пиппин чувствовал себя как в тюрьме и задыхался в цитадели. Они опять сели у амбразуры, выходящей на восток, где ели и разговаривали накануне.

Был час заката, но на запад протянулась огромная пелена, и лишь когда она ушла наконец за море, солнце послало короткий прощальный луч — тот самый, что увидел Фродо, когда отблеск коснулся головы павшего короля на перекрестке дорог. Но на поля Пеленнора под тенью Миндоллуина свет не пробился — поля оставались бурыми и унылыми. Пиппину казалось, что с тех пор, как он сидит здесь, прошел год, отделяющий полузабытые времена, когда он еще был хоббитом, легкомысленным путешественником, которого мало изменили пережитые опасности. Теперь он сделался маленьким солдатом города, готового отразить великий штурм, одетым в великолепный, но мрачноватый мундир Башни Стражи. В другое время и в другом месте Пиппину, может, и понравилось бы его новое положение, но теперь он знал, что принимает участие не в игре: он поклялся служить угрюмому господину в смертельной опасности. Он ощущал на своем теле тяжесть кольчуги и шлема. Плащ лежал рядом.

Пиппин отвел усталый взгляд от темных полей внизу, протяжно зевнул и вздохнул.

— Вы устали сегодня? — спросил Берегонд.

— Да, — ответил Пиппин, — очень. Устал от безделья и ожидания. И протер пятки у дверей в покои своего господина за долгие медленные часы, пока он совещался с Гэндалфом, принцем и другими важными персонами. Я не привык, мастер Берегонд, томиться от голода, когда другие едят. Это тяжелое испытание для хоббита. Несомненно, вы подумаете, что я недооцениваю оказанную мне честь. Но чего хорошего в этой чести? Чего хорошего в еде и питье под этой наползающей тенью? Что она означает? Даже воздух кажется густым и бурым! У вас часто бывает такая тьма, когда дует восточный ветер?

— Нет, — отозвался Берегонд, — это не просто непогода. Это какое-то злое колдовство, какой-то черный дым, сваренный в недрах Огненной Горы и посланный Врагом, чтобы омрачать сердца и мысли. Хоть бы Фарамир поскорее вернулся! Уж он-то не дрогнул бы. Но кто знает, сумеет ли он теперь, во Тьме, перейти Реку?

— Да, — сказал Пиппин. — Гэндалф тоже беспокоится. Кажется, он был разочарован, не застав здесь Фарамира. А куда же Гэндалф теперь подевался? Он оставил совет у повелителя перед обедом и, похоже, ушел в плохом настроении. Возможно, у него есть какие-то дурные предчувствия.

Неожиданно они застыли, онемели, превратились как бы в два слушающих камня. Пиппин присел, прижимая руки к ушам, но Берегонд, который в это время выглядывал из укрепления, остался там, напряженно всматриваясь вдаль широко открытыми глазами. Пиппин узнал когда-то уже слышанный им крик: тот же раздавался и в Шире, но теперь сила и ненависть в этом вопле возросли, пронзая сердце ядовитым отчаянием.

Наконец Берегонд с усилием заговорил:

— Они пришли! Наберитесь храбрости и поглядите! Что за свирепые твари там, внизу?

Пиппин неохотно сполз со своего места и выглянул через бойницу. Тусклый Пеленнор лежал перед ним, теряясь у едва различимой линии Великой Реки. Но теперь далеко внизу под собой хоббит заметил кружение пяти птицеподобных фигур, ужасных, как пожиратели падали, но размерами больше, чем орлы, и жестоких, как сама смерть. Вот они снизились, пролетев у стены на расстоянии выстрела из лука, повернули и улетели.

— Черные Всадники! — пробормотал Пиппин. — Черные Всадники в воздухе. Но смотрите, Берегонд! — воскликнул он. — Они кого-то ищут. Видите, как они кружат, как наклоняются вон к той точке? Что-то движется по земле. Маленькие темные фигурки. Да, люди на лошадях: четыре или пять. Ах, я не могу этого выдержать! Гэндалф! Гэндалф, на помощь!

Послышался еще один крик, и Пиппин отшатнулся от стены, дыша как загнанный зверек. Слабой и невероятно далекой после этого леденящего крика показалась ему музыка трубы, завершившаяся высокой протяжной нотой.

— Фарамир! Лорд Фарамир! Это его сигнал! — воскликнул Берегонд. — Храброе сердце! Но как же он пробьется к воротам, если эти адские ястребы вооружены чем-нибудь, кроме страха? Смотрите! Люди отбиваются. Они рвутся к воротам! Нет, лошади понесли, сбросили их. Они бегут... Нет, один удержался в седле, но он возвращается к остальным. Это Фарамир! Его слушаются и люди, и лошади! Ах ты! Одно из этих страшилищ летит на него. На помощь! На помощь! Неужели никто не выйдет? Фарамир! — С этими словами Берегонд ринулся во тьму.