Возвращение Короля

Годы шли. Угли в сердце Торина разгорались, когда он размышлял о потерях своего рода и унаследованном им долге мести дракону. И когда его большой молот гремел в кузнице, он думал об оружии, армиях и союзах; но армии рассеялись, союзы были разорваны, а топоров в его распоряжении было мало; и сильный, но безнадежный гнев разгорелся в нем, когда он бил своим молотом по раскаленному железу на наковальне.

Но наконец произошла случайная встреча с Гэндалфом, изменившая всю судьбу рода Дюрина и вызвавшая другие, необыкновенные и грандиозные события. Торин однажды^[45], возвращаясь на Запад из путешествия, остановился на ночь в Бри. Здесь же был Гэндалф. Он направлялся в Шир, где не был уже около двадцати лет. Волшебник устал в дороге и здесь решил немного отдохнуть.

Среди многочисленных забот его особенно тревожило положение Севера: он знал, что Саурон готовит войну и собирается, как только почувствует себя достаточно сильным, напасть на Ривенделл. И помешать попыткам Востока восстановить Ангмар и захватить северные проходы в горах могли только гномы Железных Холмов. Но перед ними лежала земля, опустошенная драконами. Дракон Смог способен был действовать с ужасающей силой. Как же положить этому конец?

И как раз когда Гэндалф размышлял об этом, рядом остановился Торин и сказал:

— Мастер Гэндалф, я знаю вас только внешне, но сейчас был бы рад поговорить с вами. Я часто думал о  вас и хотел вас отыскать. Если бы я знал, где вы, я давно уже отправился бы к вам.

Гэндалф удивленно взглянул на него.

— Как странно, Торин Оукеншильд, — сказал он. — Я тоже думал о вас, и, хотя я сейчас направляюсь в Шир, мне пришло в голову, что это путь и в ваши чертоги.

— Зовите их так, если хотите, — согласился Торин. — Но на самом деле это лишь бедные жилища изгнанников. Однако, если вы туда придете, вас примут с радостью. Говорят, вы мудры и знаете больше всех живущих теперь в Мире, и я рад был бы поделиться с вами своими мыслями и получить ваш совет.

— Я приду, — сказал Гэндалф, — ибо, по-моему, нас тревожит одно и то же. У меня не выходит из головы дракон Эребора, и я не думаю, что внук Трора может о нем забыть.

В другом месте рассказывается о результатах этой встречи: о необычных планах, придуманных Гэндалфом для помощи Торину, о том, как Торин со своими спутниками выступил из Шира на поиски Одинокой Горы, и о непредвиденном конце их путешествия. Здесь упоминается лишь то, что непосредственно касается народа Дюрина.

Дракон был убит Бардом из Эсгарота, но в Дейле произошла битва. Ибо, как только стало известно о возвращении гномов, пришли орки, их вел Болг, сын Азога, которого в юности убил Дайн. В этой первой битве у Дейла был смертельно ранен Торин Оукеншильд: он умер и был похоронен под Горой с Аркенстоуном на груди. Здесь пали также его племянники Фили и Кили. Но Дайн Айронфут, его двоюродный брат, пришедший из Железных Холмов на помощь и ставший его законным наследником, сделался королем 

Данном II, и Королевство Под Горой было восстановлено, как того и хотел Гэндалф. Дайн оказался великим и мудрым королем, и в его дни гномы процветали и наращивали силу.

Поздним летом того же года (2941) Гэндалф наконец убедил Белый Совет, вопреки мнению Сарумана, напасть на Дол-Гулдур, и Саурон отступил и ушел в Мордор, где считал себя недосягаемым для любых врагов. И так случилось, что главные события Войны Кольца развернулись на Юге; но даже и в этом случае своей далеко протянутой правой рукой Саурон мог бы натворить немало зла, если бы на его пути не стояли король Дайн и король Бранд. Так говорил впоследствии Гэндалф Фродо и Гимли, когда они жили некоторое время вместе в Минас-Тирите (незадолго до этого известия о событиях на Севере достигли Гондора):

— Я сожалел о гибели Торина, а теперь мы узнали о смерти Дайна, сражавшегося в Дейле, когда мы сражаемся здесь. Я назвал бы это тяжелой потерей, хотя и удивлен, что он, в своем возрасте, мог так мощно действовать топором, стоя над телом короля Бранда перед воротами Эребора. Дело могло бы обернуться гораздо хуже, — продолжал Гэндалф. — Когда думаете о великой битве у Пеленнора, не забывайте о сражениях в Дейле и о доблести народа Дюрина. Подумайте, что могло бы быть. Пламя драконов и свирепые мечи в Эриадоре, ночь в Ривенделле. Могло бы не быть королевы Гондора. Мы могли бы после победы здесь вернуться к развалинам и пеплу. Но этого не случилось — потому что однажды вечером в начале весны я встретил в Бри Торина Оукеншильда. Случайная встреча, как мы говорим в Средиземье.

Дис была дочерью Трайна II. Она единственная женщина гномов, которая упоминается в этих историях. Гимли рассказывал, что у гномов мало женщин: вероятно, не более трети всего народа. Они редко выходят на поверхность, разве что при крайней необходимости. По голосу, наружности и одежде они не отличаются для глаз человека от гномов-мужчин. Поэтому среди людей появилось глупое мнение, будто женщин-гномов не существует и что гномы «родятся из камня».