Возвращение Короля

Трайн немедленно разослал вестников с этим рассказом на север, восток и запад, но лишь три года спустя гномы завершили сосредоточение своих сил. Народ Дюрина собрал большое войско, и к нему присоединились немалые силы, посланные родами других Отцов, ибо бесчестье потомка одного из Старейших в их расе всех преисполнило гневом. Когда все было готово, они выступили и, одну за другой, захватили все крепости орков от Гундабада до Полей Радости. Обе стороны были безжалостны, и смерть и жестокость творились и днем и ночью. Но гномы побеждали благодаря своей силе, непревзойденному оружию и огню гнева, и во всех берлогах и укрытиях искали они Азога.

Наконец все орки, бежавшие от них, собрались в Мории, а войско гномов, преследуя их, подошло к Азанулбизару. Здесь есть большая долина между отрогами гор у озера Келед-Зарам, которая в старину была частью королевства Казад-Дум. Когда гномы на склоне холма увидели ворота своего древнего жилища, они испустили громовой крик. Но перед воротами стояло большое вражеское войско, а из ворот выходили бесчисленные орки, которых Азог держал здесь на крайний случай.

Сперва удача отвернулась от гномов: был темный зимний день без солнца, и орки не дрогнули, они превосходили гномов числом и занимали более удобную позицию. Так началась битва у Азанулбизара, или Нандухириона, на языке эльфов, вспоминая о которой орки дрожат, а гномы плачут. Первая атака авангарда под предводительством Трайна была отбита с потерями, и Трайна оттащили в лес с большими деревьями, который все еще стоит недалеко от Келед-Зарама. Здесь пал его сын Фрерин, и его родственник Фундин, и многие другие, а Трайн и Торин оба были ранены^[41]. Битва перекатывалась туда и сюда с огромными потерями с обеих сторон, пока ход ее не повернуло войско с Железных Холмов. Свежие, одетые в кольчуги воины Найна, сына Грора, с криками: «Азог! Азог!» — оттеснили орков к самому порогу Мории и рубили топорами всех, кто попадался на пути.

Тогда Найн встал перед воротами и громким голосом воскликнул:

— Азог! Если ты там, выходи! Или игра в долине тебе не нравится?

Тогда Азог вышел. Это был здоровенный орк с отвратительной, закованной в железо головой, но проворный и сильный. С ним вышло много таких же орков, бойцов его гвардии, и Азог, обращаясь к Найну, сказал:

— Что? Еще один нищий у моих дверей? И тебя заклеймить тоже?

С этими словами он обрушился на Найна, и они начали сражаться. Но Найн был наполовину ослеплен гневом и устал от битвы, в то время как Азог был свеж, свиреп и полон коварства. Вскоре Найн изо всех оставшихся у него сил нанес удар, но Азог отскочил в сторону и пнул Найна в ногу — топор Найна раскололся о камень, а сам он пошатнулся. И Азог нанес ему молниеносный удар в горло. Воротник кольчуги отразил лезвие, но удар был так силен, что сломал Найну шею, и тот упал.

Азог захохотал и, задрав нос, издал короткий торжествующий крик — но крик замер в его глотке. Он увидел, что его войско в долине терпит поражение, а гномы всюду убивают орков, и орки с криками бегут на юг, и большая часть солдат из его охраны уже перебита. Он повернулся и сам бегом кинулся к воротам.

За ним вверх по ступеням припустил гном, вооруженный красным топором. Это был Дайн Айронфут (Железноногий), сын Найна. У самого входа он догнал Азога, убил его и отрубил ему голову. Дайн был в представлении гномов совсем юношей. Впереди у него была длинная и трудная дорога и множество сражений, пока, состарившийся, но не смирившийся, он не пал наконец в Войне Кольца. И хотя он был силен и полон гнева, но, говорят, когда спустился по ступеням, лицо у него было серым, как будто он испытал великий страх.

Когда битва завершилась победой, уцелевшие гномы собрались в Азанулбизаре. Они взяли голову Азога, набили ей рот мелкими монетами и посадили на кол. Ни пира, ни песен не было в этот вечер: бесчисленно было количество мертвых и велико горе. Говорят, едва половина участников битвы стояла на ногах или могла надеяться на излечение.

На следующее утро встал перед ними Трайн. Он ослеп на один глаз и хромал из-за раненой ноги. Но он сказал:

— Хорошо! Мы победили. Казад-Дум наш!

Но они ответили:

— Ты, конечно, наследник Дюрина, но даже с одним глазом тебе должно бы видеть лучше. Мы начали эту войну с жаждой мести, и наша месть свершилась. Но она не была сладкой. Если это победа, то наши руки слишком малы, чтобы удержать ее.

И те, что не принадлежали к народу Дюрина, тоже сказали:

— Казад-Дум не был домом наших отцов, и что он для нас, если только не надежда на сокровища? И поскольку мы должны вернуться без добычи и виры, то чем скорее мы вернемся в свои земли, тем будет лучше.

Тогда Трайн повернулся к Дайну и сказал:

— Но ведь мой род не покинет меня?

— Нет, — ответил Дайн. — Ты отец нашего рода, мы проливали из-за тебя кровь и прольем снова. Но мы не войдем в Казад-Дум. И ты тоже не войдешь. Там ждет нас Проклятие Дюрина. Мир должен измениться, и должна прийти какая-то другая сила, до того как народ Дюрина сможет вернуться в Морию.