И на этот раз после метельного, тревожного дня в уютном, светлом доме Лянки собрались одни мужчины. Они зашли прямо из правления, Валя была еще в больнице, и Михаил позвонил ей и попросил скорее прийти домой.
— Гости ждут, а ты не торопишься домой, — шутливым упреком встретил ее Назар. — Когда я вошел и увидел, что тебя нет, мне показалось, что я ошибся адресом. Дом без тебя как день без солнца.
— Мужчины умеют находить солнце на донышке стакана, — заметила Валя, увидев на столе кувшин с вином и полные стаканы.
— Неправда, — энергично запротестовал Мога. — Без горячей мамалыги с брынзой и шкварками вино не идет. Михаил уже объявил об этом по радио…
— Потому-то бедняга Михаил и взялся сам варить мамалыгу, — улыбнулся Назар, на что Мога тут же возразил:
— Мы все начинали с мамалыги! Теперь его черед!
Мога был в хорошем настроении, довольный результатами заседания — он и здесь победил…
Валя прошла на кухню. Тут же появился и Назар с книгой в руке.
— Я привез ее тебе из Ленинграда. «Психология в хирургии», — сказал он Вале. — Ты же хочешь быть в курсе всех новинок.
— Спасибо, Антип Леонтьевич! — Валя приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Из-за вас мамалыга не доварится, — улыбнулся Михаил.
— Помочь тебе? — обратился Назар к Михаилу.
— Подержи казанок. Посмотрим, сумеем ли мы вдвоем справиться?
Валя накрыла на стол и вернулась на кухню. В этот вечер она была более сдержанной, минутами будто забывалась и уходила в себя.
— Михаил, возьми тарелку с брынзой, а вы, Антип Леонтьевич, несите мамалыгу.
— Разделение труда? — пошутил Назар.
Когда Михаил вышел, Валя озабоченно спросила Назара:
— Антип Леонтьевич, правильно ли поступил Михаил?..
Назар пристально посмотрел на Валю.
— Именно?
— Я имею в виду должность председателя…
— А-а-а!.. Почему бы и нет? Мы хорошенько замесили его, так что можешь не беспокоиться.
— Не знаю… Все равно я боюсь. Ему нужна подпорка.
Назар взял в руки дощатый круг, на который Валя вывалила мамалыгу, и, держа его обеими руками, как подарок, сказал:
— С такой подпоркой, как ты, он не пропадет!
Валя покачала головой, словно укоряя его за легкомысленное расположение духа.
— …И, как я обещал тебе, дорогой Михаил, ты получишь возможность осуществить свою мечту, — с жаром говорил Мога, когда Валя и Назар появились с мамалыгой. — Я тебя держал в узде, как ты мне когда-то сказал… А теперь у тебя свободные руки… Строгая специализация… Каберне, рара-нягрэ, мускат, коарнэ… Комбинат но выращиванию саженцев… Сады апельсиновые, лимонные… Холодильники…
Произнося все это, Мога вдруг почувствовал себя отчужденно: он видел через окно освещенное село, но оно казалось скрытым сугробами, он обращался к Лянке и не ощущал его рядом с собой, а сам точно стоял занесенный снегом где-то далеко на белой дороге.
— Вот так, Михаил, — продолжал он, не отрываясь от окна. — Собирайся с духом и… в путь…
— Послушай, Максим, — попросил его Михаил. — Вернемся на минуточку к делу. Ты уезжаешь, я как же будет с орошением? Работы приостановлены, материалов не хватает… И нет специалистов. Разреши эти вопросы, пока ты еще у власти здесь! Нам легче будет, как ты сказал, отправиться в путь..
Мога забарабанил пальцами по столу. Казалось, он печатал на машинке решение, которого так ждал Михаил. Но не допечатал до конца, пальцы легли на стол. И вдруг стал напевать:
А за песней билась мысль: «Решение… Конечно — это просто… Но его должен принять Михаил, пусть сам решает!..»
Михаил, который поднял стакан, приглашая этим выпить гостей, медленно поставил стакан обратно на стол и смерил Могу тяжелым взглядом. Равнодушие и спокойствие, написанные у Моги на лице, разгневали его. Валя перехватила его взгляд, увидела красные пятна на его щеках — сейчас взорвется ее Михаил, вот и губы задрожали, — и поднялась со стула, подошла к мужу и мимоходом провела рукой по его черным волосам, потом отошла к окну и открыла форточку. Все это должно было означать, что ничего не случилось, — шутка, и все…
Ворвавшийся в комнату холодный воздух, пахнущий свежим снегом, сразу изменил атмосферу в комнате.
Михаил глубоко вздохнул и залпом выпил вино.
Мога посмотрел на часы, сказал, что уже поздно, поднялся и накинул пальто.
Его массивная фигура заняла чуть ли не полкомнаты. Мога сделал жест, как бы благословляя этот дом и его обитателей, резко повернулся, нахлобучил шапку и шагнул к дверям.
Он уходил отсюда с чувством вины: многое он дал окружающим, многому научил их, но, как видно, не сумел развить в них самостоятельности, а может, он просто не давал им возможности самоутвердиться? Теперь они сами должны будут учиться этому — брать на себя ответственность за все. И это будет нелегко…
Валя вышла проводить его.