Возвращение из ада

Им, службистам, я еще могу как-то простить за все свои унижения — служба у них такая, — а вот этому суетливому типу — никогда! Да и они, думаю, в душе тоже с презрением смотрят на него. Знают ему цену. Если он способен продать за тридцать сребреников своих знакомых и товарищей, пусть даже бывших, то продаст отца родного и своих повелителей в том числе.

Следователь поднимает руку, делает серьезный вид, мол, покурили — и хватит. Начинается.

В кабинете устанавливается напряженная тишина. Горбун переглядывается со «свидетелем», кивает ему, подает какой-то знак: мол, держись, не подводи нас…

Тот кивает одобрительно, усаживается поудобнее, складывает руки на груди по-наполеоновски.

Следователь разъясняет мне, что приступаем к очной ставке, о которой он меня предупреждал ранее, ради этого не поскупились и привезли «свидетеля» из отдаленного лагеря. Все идет строго по закону. Этот свидетель согласился доказать, что я виновен. Он мне все скажет в лицо…

И, обращаясь ко мне, следователь спрашивает:

— Знаете ли вы этого человека, точнее, свидетеля?

Тяжело вздохнув, отвечаю:

— К сожалению, я его знал… Знаю ли теперь, еще посмотрю. Слишком вольготно он себя у вас чувствует. Очень, мне кажется, развязно. Я слышал о нем много нехорошего…

— Откуда вам это известно?

— Слухи могут доходить из самых дальних далей, даже из-за колючей проволоки.

— А вы знаете подсудимого, сидящего перед вами? — обращается следователь к Кагану, показывая на меня.

— Ну как же, граждане следователи, — непременно знаю! — артистически вскакивает он со стула, поправляя на носу очки. — Ну как же, конечно знаю! Мы жили в одном парадном. Он был у нас редактором журнала, председатель секции еврейской литературы Союза писателей Украины… Это он виновен во всем, всех втянул в анти… — Следователь пытается его остановить, но тот делает вид, что не слышит и продолжает: — Он был на Украине, в Киеве, правой рукой врага народа Фефера и выполнял все его указания. Дружил с Маркишем, Квитко и со всеми из антифашистского комитета…

— То есть, — перебивает следователь, — вы хотите сказать — с антисоветским, националистическим «центром»?

— Так точно, с центром! — поправляется «свидетель».

— Что вы плетете?! — не выдерживаю я. — Каким центром? Это бред! Не было никакого антисоветского центра! Это чушь!

— Не мешайте свидетелю говорить! — взрывается следователь.

И тот снова включается в разговор:

— Так вот, я же говорю, если б они не занимались антисоветской пропагандой, я бы не сидел в лагере. Что я, граждане следователи, я был мелкой сошкой, простой литератор, пешка. Они все пурицы. Главари… Фефер, Маркиш, Гофштейн, Квитко… Нужен был им этот комитет, как мне болячка… А Полянкер был редактором журнала… Дружил с ними. Я даже удивлен, что он только теперь попал сюда. А я уже второй год в лагере…

— Отвечайте, свидетель, коротко, — вставил следователь, — знаете ли вы этого человека?

— Боже мой, а как же! — вскакивает Каган со стула. — Знаю его по совместной антисоветской деятельности… Он выполнял задания врага народа Исаака Соломоновича Фефера…

— Точнее, шпионские задания, — поправил следователь.

— Ну да, конечно, шпионские задания Фефера, — вставил «свидетель».

Я вскипел, услыхав такое. Как надо низко пасть, каким надо быть негодяем, чтобы такую чушь сказать о прекрасном поэте, честнейшем советском человеке! Что, этот ублюдок с ума сошел, рехнулся или продался за миску супа?

Следователь взглянул на меня с укором:

— Вот видите, беспартийный человек, а помогает органам распутать ваше вражеское гнездо… Абрам Яковлевич давно признался во всем, а вы покрываете ваш преступный центр… — Он сделал паузу и продолжал, обращаясь к «свидетелю»: — Расскажите подробно, свидетель, как Фефер и его компания передавал обвиняемому шпионские задания? Да, и как вы лично об этом узнали?

— Пожалуйста, могу рассказать! — оживился Каган. — Я вам уже сказал, что жил с ним в одном парадном… — Он поднялся с места, подошел к столу, взял из коробки следователя еще одну папиросу, закурил, поклонился, буркнув «мерси», поправил сползавшие на кончик острого носа очки и продолжал: — Вы меня, гражданин майор, спрашиваете, как враг народа Фефер и его дружки передавали обвиняемому шпионские задания? Я вам сейчас отвечу. Признаюсь, как на духу. Я, знаете, человек честный и откровенный. Мы с Григорием Исааковичем имели честь жить в одном парадном, точнее, жили. Теперь мы, гражданин начальник, живем у вас на квартире… — попробовал он шутить. — Шпионские задания тот ему передавал по телефону… Я иногда подслушивал их разговоры…

Я заметил, что кое-кто из присутствующих опустил голову, с трудом сдерживаясь от смеха.