Возвращение из ада

Как-то я тоже забыл, что зекам запрещено ходить по деревянному тротуару, и, как на грех, напоролся на Квазимодо. Он остановил меня, смерил с головы до ног и обрушил град такой матерщины, которую я не слыхал даже от лагерных «шестерок» и одесских биндюжников. «Ну и влип в историю, — подумал я, — сейчас задаст он мне». Но, зная характер этого чудовища, как он переживает, что его не повышают в звании, я сказал:

— Гражданин лейтенант! Извините, забыл. Больше не буду…

На его свирепом лице появилось что-то похожее на улыбку. Назвав «лейтенантом», я почувствовал, что согрел его черствую душу. Он махнул рукой:

— Уж ладно, черт с тобой, коль ты признаешь свою вину, на первый раз прощу, не посажу в БУР. Иди и больше не попадайся мне на глаза, а то — душу вытряхну. По тротуару должны ходить только честные люди, а не всякая антисоветчина. Понял, нет?

— Понял, гражданин лейтенант, понял…

— То-то же!

Я уже собрался было направиться к себе, в барак, но Квазимодо заметил у меня под мышкой книгу.

— Покажь, что ты тащишь? Антисоветчина какая-нибудь?

— Да нет, начальник, в библиотеке взял почитать. Лев Толстой. «Воскресение». Хочется перечитать, вспомнить молодость…

— Какой это Лев, тот, кто с бородой? — Он вырвал у меня книгу и стал перелистывать, внимательно рассматривать иллюстрации и, возвращая, добавил: — Читаешь, значится? Тебе мало того, что загнали сюда, так опять взялся за книжки? Опять за свое? Не хочешь, вижу, спокойно жить. Хочешь новый срок получить?

— Если, гражданин лейтенант, не читать, то можно с ума сойти. Это ведь не антисоветчина, а Лев Толстой…

— Ну и что, если Толстов? А у него, думаешь, мало вредных мыслей? Ему тоже можно прилепить статью — будь здоров! Десятку ему можно припаять, как пить дать! Таких у нас тут много…

— А вы, начальник, когда-нибудь читали Толстого?

Квазимодо пугливо посмотрел по сторонам, не подслушивает ли его кто, и, прищурив глаза, отрицательно покачал головой.

— Нет, не читаю ни Толстого, ни тонкого. Книжек вообще не читаю… В инструкцию еще загляну, а книги — к бесовой матери…

— А это почему же не читаете?

— Почему, почему, — сердито ответил он, все еще оглядываясь. — Хочу жить спокойно… Из-за этих книг срок могут намотать…

Я не понял, почему Квазимодо вдруг проникся ко мне доверием и разоткровенничался. Он достал из кармана кисет с самосадом, быстро и ловко скрутил «козью ножку», задымил и продолжал:

— Давно тут служу и усвоил, что все беды берутся от этих книжек. Люди их читают и забивают себе всякую контру в головы. Сам небось видишь, что к нам гонят всякую интеллигенцию, а работяг — мало. Им не до книжек. Работать надо! Кто больше всего с тобой рядом на нарах сидит? Грамотные… Ученые, профессора. Жить таперича надо осторожно. Имеешь кусок хлеба с маслом, имеешь крышу над головой, вот и сиди и не гавкай, не чирикай, не каркай… Осторожно надо жить. Понял?.. Осторожно, и мы тебя не тронем, а ты нас не тронь. Вот будет порядок в танковых войсках… А тебе читать книжки надо!

Я пришел в барак и рассказал соседу о своей встрече и беседе с Квазимодо, а тот качает головой:

— Плохо дело, — сказал он, — это плохая примета, я уже не раз проверял… Хуже, чем если бы кошка перебежала дорогу… Жди теперь неприятностей.

— Как?

— А вот так…

И как в воду глядел!

Спустя несколько дней, возвратившись с работы в барак, стал раздеваться, хотелось скорее забраться на нары и поспать после тяжелой ночной смены. Вдруг прибежал Квазимодо, запыхавшись, и гаркнул:

— Немедля на вахту! Там тебя срочно ждут. Только побыстрее пошевеливайся!

— А чего я туда пойду, что там не видел… У меня там никаких дел нет!

— А ну, не болтать! — раскричался он. — Будешь долго рассуждать, в БУР отправим прямым сообщением!

— А что там случилось, пожар? Горит?.. Кто вызывает?

— Ты смотри, сатана! — помахал он кулаком. — Пошли, там все узнаешь. Скажут, коль вызывают.

— Что ж, пойду, гражданин начальник, коль зовут, но я хочу, чтобы со мной пошли еще несколько зеков.

— А это что еще за новости? Боишься, что сам дорогу не найдешь, или скучно одному идти?

— Да нет, пусть со мной идут свидетели, присутствуют, чтобы соседи по бараку знали, что вызывают и о чем будет разговор.

— Ох, и принципиальный ты у нас, — покачал он головой. — Мало тебе всыпали, добавки хочешь? Доиграешься у нас!

И я добился своего.

Вместе с двумя соседями по бараку я отправился вслед за Квазимодо.

В небольшой комнате канцелярии сидел незнакомый пожилой, лысый начальник в большом кожухе, наброшенном на плечи, и листал толстую папку. Он молча взглянул на меня сверлящим, недобрым оком, покосился на моих соседей и показал им на дверь, мол, они ему не нужны. Я запротестовал, но он выпроводил их.

Усевшись поудобнее в кресло, он стал вытирать лоскутом очки, внимательно присматриваясь ко мне.

Наконец он негромко, спокойно сказал, что приехал из Киева, является следователем и хочет задать мне несколько вопросов.

Странно… Проделать такой далекий путь, чтобы задать несколько вопросов. Тут что-то не того. Может, новая какая-нибудь провокация?

Я был весь в напряжении. Отведя от него взгляд, сказал: