Возвращение Черного Отряда

Хе-хе. Похоже, Баба начнет расплачиваться за свое коварство еще до того, как ею займется Отряд.

Должно быть, решил я, Одноглазый с Готой все еще куда-то плетутся. А значит, чтобы найти эту парочку, лучше всего вернуться к тому моменту, когда они ушли.

Это сработало. Отчасти. Как только Гота застала Одноглазого одного, они пошушукались, затем колдун извлек из своей разрушенной халупы узел с пожитками – и оба направились к ближайшему лесу.

Говорили они – во что трудно поверить – мало. Одноглазый не отличался сдержанностью в речах, а уж матушка Гота и вовсе была лишена этого достоинства. Однако она лишь невразумительно сетовала на неправильный уклад жизни.

Когда эта пара вступила под сень деревьев, следить за ней стало чертовски трудно. Еще бы, ведь эта мелкая шельма – колдун. Причем колдун, знающий о моих прогулках с Копченым.

Все же я терял Одноглазого и Готу из виду, пока мир затеял содрогаться. Опять землетрясение?

В следующий момент до меня дошло, в чем дело. Кто-то за пределами мира духов возжелал пообщаться со мной. Я неохотно вернулся в собственную плоть.

– Пора очухаться, черт возьми! – рявкнул Старик, когда я открыл глаза. – Я уже боялся, что ты вовсе не вернешься.

– Уф. – Я хотел взять чашку, но обнаружил, что нет сил до нее дотянуться.

Капитану пришлось влить воду мне в глотку.

– Я вконец умотался. Долго меня не было?

– Одиннадцать часов.

Вот те на! Одноглазый не пожалел чар, заметая свои следы.

– Когда стемнеет, искать его будет бесполезно, – сказал я, освежившись глотком подслащенной воды.

Мне было непонятно, в каком моменте времени я побывал. В смысле, в тот день, когда Одноглазый смазал пятки, после наступления темноты. Впотьмах он прятаться мастак.

А Тьма приходит всегда.

Костоправ потратил кучу энергии на грязную ругань.

– Могу понаблюдать за скоплениями птиц, – предложил я. – Где вороны, там наверняка что-то происходит.

Это не относится разве что к тем местам, где прячется Гоблин, у которого есть совы и другие магические средства разведки и связи.

– За редким исключением, птицы глупы, их нетрудно обмануть самым убогим волшебством.

Есть у ворон и людей нечто общее, но я не настолько умен, чтобы четко определить эту связь.

– Ладно, буду считать его дезертиром. Тебе не надо снова туда отправляться – чего доброго, забудешь дорогу назад.

Да уж, мое самостоятельное духоходчество – занятие небезопасное. В этом я неоднократно имел возможность убедиться.

– Буду считать его дезертиром, – повторил Костоправ с мрачной ухмылкой. – Но он вернется, когда удавит эту суку. Сейчас у него ощущение новизны, но оно быстро пройдет. Возвращайся к Вратам. Не спускай глаз со знамени. И пришли мне все записи, которые успел сделать.

Вот те раз. До сих пор он не проявлял интереса к моим Анналам. К такому повороту я оказался не готов:

– Когда мы пойдем дальше? Или никогда не пойдем?

– Если не припечет – не раньше, чем соберем урожай. Минимум пять месяцев у нас есть, так что наслаждайся отдыхом.

Наслаждаться отдыхом? Да я им сыт по горло еще с Дежагора. Старик все это пропустил, поскольку не мог отказать себе в удовольствии поиграть с Душелов в ее игры.

– На днях ты встречался с Душелов. Неужели и впрямь рассчитываешь ее обмануть?

Я до сих пор не понял, враждуют они или дружат.

– Проследи за моей благоверной. Это был ее план, и ты наверняка увидишь, как он сработает. Она решила беспрестанно дергать Душелов – считает, что та не сможет сосредоточиться на кознях против нас.

– А что, удачная мысль – тыкать палкой в гадючье гнездо, надеясь, что гадам станет не до тебя. Почему бы заодно не поворошить осиные гнезда и медвежьи берлоги?

– Ищи Одноглазого или садись за Анналы. И без тебя есть кому читать мне нравоучения.

– Тебе не мешало бы поспать, – заметил я, направляясь к выходу. – Может, будешь меньше рычать на людей.

Есть цвет. Есть своего рода жизнь. Есть свет. Без света не может быть тьмы.

Есть смерть. Перья, опавшие с сотен ворон, лежат вокруг кренящегося трона.

Смерть всегда проложит себе путь. Тьма сумеет пробраться внутрь.

Тьма приходит всегда.