Возвращение

Лазарева поднялась по навалу камней, оставшегося от участка стены, посмотреть что за территорией базы. Она предполагала, что увидит, но и всё же, когда взгляд прошёлся по полю, стало жутко. Всё пространство до ДОСов покрывали останки тел мегистотериев. Но ни запаха, ни стервятников не было. Тела монстров усохли. Казалось, что пространство завалено странной формы корягами, а на самом деле это было множество скелетов с остатками натянутой на них кожи. Скоро исчезнут и они.

И Анна вдруг подумала, что не увидела ни одного человеческого тела.

Она обернулась, внимательно осмотрелась внутри базы. Земля была раскрашена в коричневые пятна. Кровь впиталась в песок, но трупов не было, что странно, ведь погибли почти все, кто остался после отлёта вертолётов.

Анна пошла по территории, замечая новые детали. Поначалу, за всеми завалами хлама, в который превратилась большая часть сооружений базы, она не увидела, что экскаватор стоит не на месте. А теперь заметила, и, подойдя, поняла почему. Возле стены был вскопан участок земли. Территория размером примерно три на пять метров. Рядом стоял крест из железных арматур с остатками бетона на них.

Значит, Дмитрий похоронил их. Всех вместе. Земля на могиле была свежей, но верхний слой уже подсох. Самое позднее, копали вчера вечером.

Костя тоже там. Анна растёрла внезапно побежавшие слезы. Вспомнила его лицо. Это был уже не Багиров, но в память намертво врезалась та кровавая, потрескавшаяся до костей маска.

Лазарева отвернулась от могилы, ещё раз взглянула вокруг. Перед ней лежала разрушенная крепость. Ветер гнал степную пыль сквозь провал в стене и ворота, поднимал сухой песок. Было пусто. Ни души. И Дмитрия тоже не было. Остались лишь следы ботинок в его крови на полу бокса, и отпечатки пальцев на панели управления…

Нужно понять, что он делал.

Растерянность Анны, наконец, начала проходить. Она пошла обратно в бокс.

Дмитрий похоронил погибших ребят и Костю, дождался синтеза лекарства, вытащил её из стазискапсулы и одел шприц-браслет,…

— Ай! — Анна вскрикнула, потому что в руку впилась игла. Впрыскивалась очередная доза лекарства. — Чёрт…

Лазарева попыталась приложить ладонь к месту укола, чтобы уменьшить боль, но устройство мешало это сделать. Она остановилась перетерпеть, закусила губу, выдохнула, взглянула на табло таймера. Отчёт обнулился и начался заново от шести часов.

Внезапно руку свела такая судорога, что Анна едва вздохнула от боли. Сосуды под кожей потемнели, пальцы скрючились. Она опустилась на колени, и задыхалась ещё несколько минут, слыша скрежет собственных зубов и сплёвывая кровь, натёкшую в рот из трескающихся дёсен. Но всё прекратилось внезапно. Боль успокоилась, сосуды вернулись в естественный цвет.

— Значит, я пока не здорова, — со страхом осознала Анна.

Она подсчитала ампулы в барабане браслета. Осталось семь. Лекарство должно вводиться циклом из десяти уколов каждые шесть часов.

Лазарева медленно встала, переждала пока пройдёт головокружение, и пошла к боксу. Войдя, обратила внимание на бутыли воды, составленные прямо у стазискапсулы и армейскую железную кружку, надетую на одну из них.

— Аминь,…

Пить хотелось неимоверно. Анна только сейчас это поняла, когда увидела воду. Она выпила три кружки залпом одну за другой, прежде чем села за панель управления установки синтеза. Дисплеи не светились, потому что система находилась в спящем режиме, но всё работало. Дмитрий оставил всё включённым.

— Так, посмотрим,… — Лазарева коснулась сенсорной панели, потёрла кнопки, чтобы убрать с них засохшую кровь.

Экраны вспыхнули. Должны были быть последние данные по работе установки, и да — они были. Возникли три шкалы завершённого процесса синтеза. Анна смотрела ещё мгновение, пытаясь понять: три шкалы, три процесса — три дозы лекарства.

Первая завершена на сто процентов, вторая на сорока и третья тоже остановилась на сорока. То есть из трёх объектов полную дозу лекарства получил только один. Лазарева поняла, что это она.

Под данными синтеза мигали значки изъятия. Первая и вторая ёмкости с лекарством были изъяты из выводной платформы — плоской панели, по каналам которой под руку оператора поднимались ампулы с готовым лекарством. А третья…всё ещё была на месте. На панели также стояли четыре новые ампулы, такие же, как у Анны в браслете. Стояли на обычной двадцатисантиметровой линейке, явно взятой из мастерской техников.

Память Анны наконец выдала то, что видели её глаза за несколько мгновений до полного погружения в кому. Она вспомнила, что количества мутогена, который взял Дмитрий, не хватало для синтеза двух доз лекарства.

Лазарева нервно вздрогнула, встала, прошлась по боксу. Не могла сидеть, её просто трясло от приходящего с каждой секундой понимания того, что Дмитрия здесь нет, потому что он мёртв.

Восьмидесяти процентов от необходимого для тела человека объёма лекарства не хватило бы на остановку мутации. А не завершённый процесс приведёт только к одному — к летальному исходу. А сорока процентов тем более ни что не хватит…