Возвращение

— Да, действительно, почему нет съемочной группы? — с серьезным видом и довольно громко спросил редактор. Стоящие поблизости повернули головы, репортер взглянул на редактора, неодобрительно покачал головой, и на лицах обоих мужчин появилась ехидная улыбочка. Похоже, что эти двое рассчитывают неплохо повеселиться за чужой счет, с возмущением подумал Таавет; оркестр грохотал фальшиво и оглушительно, внезапно до Таавета донесся запах духов, едва уловимый, но знакомый, и воспоминание о том, как, сидя рядом в полутемном зале, они смотрели диапозитивы, трансформировалось в представление о том моменте, когда он протянет Марре букет роз и Марре посмотрит на него счастливым, удивленным, радостным, любопытным и… любящим взглядом; запах духов растворился в других запахах, духовые инструменты умолкли, смешанный хор грянул песню, под звуки которой по лестнице поднялся Оскар под руку с какой-то молодой дамой и в сопровождении свиты из трех празднично одетых мужчин с убийственно серьезными лицами. И репортер прошептал:

— Идут словно под венец, не хватает только марша Мендельсона.

— Вероятно, довольно скоро заиграют и марш, — пробормотал редактор, но его слова прошли мимо Таавета, так как внезапно его осенило, что молодая дама с пышной, в мелких локончиках прической, которую украшал красный искусственный цветок, и в развевающемся, плиссированном сверху донизу розовом шелковом платье и есть Марре… «Боже мой, что они с тобой сделали», — мысленно произнес он под нарастающие звуки песни. Ширясь, она разлилась по залам Дома культуры, по коридорам, проникла в углы, ниши, просочилась в пол, в трещины в штукатурке, и внезапно Таавет перенесся мыслями на много лет назад — в дом, где пахло блинчиками и кофе, в темный угол за шкафом в передней, куда он смеху ради спрятался и долгое время ждал, что кто-то станет его искать, но доносящиеся из комнаты голоса не окликали его, и неожиданно под потолком зажегся свет, отец достал из шкафа пальто, чтобы помочь одеться тете с желтыми волосами, которая приходила к ним в гости; он уже собирался выйти из-за шкафа, когда вдруг увидел, что отец обхватил руками грудь женщины и стал тискать, женщина подогнула колени, и он услышал сопение отца, очень громкое сопение — этот миг запечатлелся в его памяти подобно вечности: он догадывался, что отец делает что-то недозволенное, то, что он не должен был делать; он испытывал стыд за отца и еще какое-то чувство, которое не мог объяснить себе, но тут хор кончил петь и на трибуну поднялся Оскар.

— Дорогие друзья! Сегодняшний день ознаменован большим событием в жизни нашего города. Как в жизни каждого человека, так и в жизни нашего города есть свои счастливые, а порой и грустные дни; город как большой коллектив, где мы радуемся каждому новому дому или общественному зданию, сообща переживаем неполадки, которые порой еще встречаются у нас, печалимся, если кто-то тяжело заболеет или умрет. Но сегодня нет места грустным размышлениям. Я с гордостью смотрю на это множество пар глаз, на людей, которые собрались в нашем прекрасном Дворце культуры, стремясь приобщиться к культуре, я слышу, как бьются в унисон сердца счастливых людей, всех тех, кто пришел разделить вместе с одной молодой девушкой великую радость ее труда. Вы только что прослушали песню «В город наш полями входит солнце», и мне кажется, что каждый из нас испытывает в душе большую гордость, что эта красивая песенка родилась в нашем родном любимом городе, а ее прекрасные простые слова — в сердце жительницы нашего города Марре Вярихейн, на открытие художественной выставки которой мы собрались здесь сегодня…

Кто-то громко шмыгнул носом, послышалось всхлипывание, репортер что-то бубнил про себя, невозможно было понять, ругается ли он, молится или — как почудилось Таавету — читает детские стишки: жил в лесочке дядя крот, и под елкой рыл он ход…

— Еще ни одно открытие художественной выставки в нашем городе не встречало столь широкого интереса. Многочисленная публика, собравшаяся в этих стенах, нагляднее всего свидетельствует о нашей возрастающей любви к культуре, нашей тяге ко всему прекрасному. Все это немаловажный показатель того, что наш город развивается, превращаясь в новый культурный центр. В столицу культуры. Не за горами то время, когда у нас будет свой театр, концертный зал, когда люди со всей республики будут стекаться сюда, чтобы именно здесь, в нашем городе, удовлетворить свои культурные запросы, и я надеюсь, что нам будет что предложить! Сегодня же расправляет крылья первая ласточка, в честь которой я предлагаю крикнуть троекратное ура, дабы выразить этим свою признательность молодому таланту, чьими прекрасными картинами мы пришли полюбоваться сегодня… Урра-а!!! — И мощное троекратное ура потрясло сердце нового многообещающего культурного центра — иными словами, пока еще голые сине-серые безвкусные стены Дворца культуры.