Вознесение черной орхидеи

- Моя отважная девочка. – Его пальцы накрывают мои, безапелляционно отнимая наполовину пустой бокал, за миг до того, как переместиться на скулы с обеих сторон, пройтись быстрой сухой лаской по затылку, огладив чувствительную зону, откинув волосы на плечо. Я непроизвольно следую за движением этой руки, подчиняюсь ее негласному приказу, впитывая кожей такое необходимое сейчас тепло, которое в состоянии расплавить страх и придать силы выдержать все, на что я осознанно согласилась. Моя динамика в отчаянный прыжок без страховки, его – в подготовку безопасного поля для приземления, на его руки, без страха и сожаления. Все равно я инстинктивно отшатываюсь, когда ладонь перемещается на мою грудь, ощущая, как непроизвольно расширились глаза. Я действительно ко всему этому готова?

Он внимательно следит за выражением моего лица. Наверное, я напугана и смущена, но ему нравится то, что он видит. Губы Александра сжимаются в бескомпромиссную напряженную линию, и у меня сбивается дыхание. Рано. Оно должно остановиться как раз на его следующей фразе.

- Встань и опустись на колени!

Почему мое сознание не взрывается внутренним протестом? Более того, почему мне даже не страшно, и где эта неотъемлемая часть подобного действия – накрывающий купол унижения, которое способно поставить крест на любом удовольствии? Кажется, только вздрагиваю от соприкосновения колен с прохладным паркетом. Твердый. Затекут совсем скоро.

- Что такое? – шепот с нотками легкого беспокойства обжигает мою шею в унисон с ладонями, которые опустились на плечи. Еще миг, и шелковая блузка на кнопках просто разъедется в стороны… Я с трудом подавляю желание податься им навстречу.

- Колени… - мой голос кажется таким виноватым и несчастным, что хочется прикусить язык. – С ними проблема. На полу я долго не смогу…

- Почему я об этом узнаю только сейчас?

Лучше бы прикусила. Пожимаю плечами, параллельно удостоверившись, что стоп-слова не забыты. За это ведь не наказывают? Теряю ощущение его ладоней на миг, чтобы вскоре подняться, подчиняясь их нажиму, на ноги – но только для того, чтобы снова, ведомая его руками, опуститься коленями на диванную подушку. Ознакомительная сессия началась, и послаблений не предвидится – кроме тех, что вредят здоровью и идут вразрез с моими ограничениями.

- Поговорим об этом после. – Всхлипываю от эффекта внезапности, когда ладонь с более грубым, сильным давлением ложится на шею, пригибая к полу. Скрещенные на груди руки почти рывком – сильным, но безболезненным, разведены в стороны, пальцы скользят по сгибам локтей, выравнивая параллельно полу, сгибая в позу абсолютной покорности. Могла ли я ожидать, что все начнется не с планомерной подготовки? Тяжелая артиллерия ДС пугает и завораживает, как и его голос, который сменил свою полярность за доли секунды. Я узнаю эти безжалостные нотки абсолютного хозяина положения. Я одета, и это придает чувство безопасности, но как долго мне позволят довольствоваться подобной милостью?

- Твои стоп-слова? – сталь голоса режет натянутые нервы, и я внутренне сжимаюсь, хотя, казалось, куда уж сильнее.

- «С…свобода»… и «отражение»…

- Отлично. – На контрасте с холодом голоса теплые пальцы уже на моем затылке, пронзают нежностью прикосновения, невесомым поглаживанием у самых корней, за миг до того, как скрутить затылочную часть безжалостным рывком за волосы. Ахаю от изумления, не от боли, не замечая сладкой судороги вдоль позвоночника. Твою ж мать, а ведь мы еще и не начинали!

- Я… мне раздеться?.. – лепечу, не понимая смысла сказанной фразы, сбитая с толку, восхищенная и напуганная новыми ощущениями.

- Тебе разрешали говорить? – хватка в волосах усиливается, спирали сухого льда выписывают метель вдоль напрягшейся спины. Трясу головой, подавив желание расплакаться. Понимаю только одно… Я не хочу его расстраивать, и совсем не из-за страха! Усилившиеся спирали чужой подчиняющей власти срывают последние покровы, и впервые неосознанно я сама ему в этом помогаю!

- Расслабься! – совет-приказ, которому я рада подчиниться, но сейчас не слушается ни тело, ни сознание. Незнакомый прежде транс полного растворения и непроницаемого блока одновременно – именно так, в двух словах, можно описать мое состояние. Можно остановить… почему я с такой твердой уверенностью в том, что все будет хорошо, продолжаю тонуть в безумии чего-то знакомого, но такого нового одновременно, зная только одно – в этот раз мне ничего не угрожает, кроме глотка истинной свободы по завершению такого сладкого безумия. Расслабиться не удается. Даже когда повтор приказа режет ощутимее своей острой безапелляционностью, я лишь сильнее вжимаюсь коленями в мягкую податливую подушку, не ощущая дискомфорта, и неосознанно царапаю ногтями холодные плиты паркета. Сессия еще не начиналась, разогрев, релаксация, испытание пределов допустимости не оговоренных воздействий приближается ко второй стадии. Когда все начнется по-настоящему, я буду желать этого посильнее, чем он сам.