Вознесение

– Сомневаюсь, – сказал Дэниел. – Но это приятное место, чтобы сориентироваться, прежде чем отправиться на поиски. – Сеть пристроек, похожая на лабиринт, отходила от купола, создавая остальную часть дворца. Некоторые из них стояли квадратом вокруг тенистых двориков десятью этажами ниже, другие тянулись дальше, чем Люс видела сквозь туман, и были удивительно прямыми. Отдельные части медной крыши отсвечивали разными оттенками зеленого – один кислотный, другой почти бирюзовый – словно их добавляли на протяжении долгого времени и они ржавели от дождя в разные эпохи.

Изгои разошлись по куполу, облокачиваясь о низкие каминные трубы, потемневшие от золы. Они были разбросаны по всей крыше дворца, а из центра поднимался шпиль с австрийским красно-белым флагом. Люс стояла рядом с Дэниелом, зажатая между ним и мраморной статуей. Та изображала рыцаря в шлеме с позолоченным копьем в руках. Они проследили за взглядом статуи на город. Повсюду пахло древесным дымом и дождем.

Под туманом Вена сияла миллионами рождественских огоньков. Она кишела странными автомобилями и быстрыми пешеходами, привычными к городской жизни, в отличие от Люс. Горы поднимались вдалеке, а окрестности столицы омывал Дунай. Глядя вниз вместе с Дэниелом, Люс подумала, что уже была здесь раньше. Она не помнила когда, но ее снова наполнило ощущение дежавю.

Она сосредоточилась на еле слышной суете, исходящей от ряда рождественских прилавков вокруг дворца; на том, как свечи мерцали в красных и зеленых стеклянных фонарях; как дети гонялись друг за другом и тащили деревянных собачек на колесиках следом за собой. И вот озарение прошло сквозь нее волной удовольствия – однажды Дэниел купил ей красные бархатные ленты для волос именно там, внизу. Воспоминание было простым, полным радости, а еще принадлежало ей.

Люцифер не сможет это отнять. Не сможет забрать ни это, ни любое другое воспоминание. Ни у Люс, ни у всего этого блестящего, удивительного, неидеального мира, развернувшегося под ней.

Ее наполнила решимость победить и ярость от осознания, что все это может исчезнуть из-за его действий и из-за того, что она отказалась потакать его желаниям.

– Что случилось? – Дэниел положил руку ей на плечо.

Люс не хотела говорить. Она не хотела, чтобы Дэниел знал, что каждый раз, думая о Люцифере, она испытывала отвращение к себе.

Вокруг них струился ветер, разгоняя туман над городом и открывая взору медленное колесо обозрения на другой стороне реки. Люди кружились на нем, словно мир никогда не кончится, словно колесо будет вращаться вечно.

– Тебе холодно? – Дэниел накрыл ее своим белым крылом. Оно было невесомым, но все равно давило, потому что указывало на ее главный недостаток – она была смертной. А забота Дэниела лишь замедляла процесс.

По правде говоря, Люс замерзала, была голодна и устала, но не хотела, чтобы Дэниел баловал ее. У них были дела поважнее.

– Все в порядке.

– Люс, если ты устала или боишься…

– Я же сказала, что в порядке, Дэниел, – огрызнулась она. Она не хотела этого и сразу же пожалела о сказанном.

Сквозь размытый туман, она видела туристические кареты, запряженные лошадьми, и смутные очертания людей, проживающих свою жизнь. Как пыталась делать и Люс.

– Я слишком много жаловалась с тех пор, как мы покинули «Меч и Крест»? – спросила она.

– Нет, ты была удивительна…

– Я не умру или не упаду в обморок только потому, что здесь холодно и дождливо.

– Я знаю, – прямота Дэниела удивила ее. – Мне стоило помнить, что и ты тоже это знаешь. Просто смертные ограничены потребностями и функциями своего тела – еда, сон, тепло, укрытие, кислород, постоянный страх смерти и так далее. Из-за этого большинство людей не готово к такому путешествию.

– Я прошла долгий путь, Дэниел. Я хочу быть здесь. Я бы не позволила тебе отправиться без меня. Это было общее соглашение.

– Хорошо, тогда слушай меня: в твоих силах сбросить свои смертные оковы. Освободиться от них.

– Да? И можно будет больше не волноваться из-за холода?

– Неа.

– Ладно, – она засунула замерзшие руки в карманы джинсов. – А из-за желания съесть яблочный штрудель?

– Тут понадобится усилие помощнее.

Неохотная улыбка появилась на ее лице.

– И тебе придется уже не только дышать за меня.

– Ты себя недооцениваешь, – кратко улыбнулся Дэниел. – Ты можешь больше, чем я. Попробуй убедить себя, что тебе не холодно, что ты не голодна, что не устала.

– Ладно, – вздохнула Люс. – Я не… – Она стала что-то недоверчиво бормотать, но потом встретилась взглядом с Дэниелом. Он действительно верил, что она могла сделать то, о чем даже не мечтала, и что только ей решать, будет у них ореол или ускользнет. Что все в ее руках. И ведь он оказался прав.

Теперь он убеждал ее, что смертные потребности есть у них только потому, что они сами так считают. Она решила проверить и эту безумную идею. Люс расправила плечи и произнесла в туманные сумерки: