Восстание махдистов в Судане

Совет, созданный из двенадцати знатных горожан, помогал новому генерал-губернатору в его «реформаторской» деятельности.[99] В губернаторском дворце Гордон принимал посетителей и выслушивал их жалобы. По его приказанию тюрьмы были сравнены с землей, заключенные освобождены, а на площади перед дворцом были торжественно сожжены списки недоимщиков и орудия пыток. Гордон не остановился даже перед тем, чтобы значительно снизить налоги.[100] Но хотя, с точки зрения британского консула в Хартуме, Гордон «давал людям больше, чем они ожидали от махди»,[101] население попрежнему оставалось враждебным и настороженным.

В первые же дни своего пребывания в Хартуме Гордон, не решаясь отправиться к махди лично, как предполагал ранее,[102] послал ему богатые подарки и письмо, в котором объявлял его «султаном Кордофана».

Тот факт, что на этот счет в инструкциях не было никаких указаний, повидимому не смущал Гордона.

Махди не принял подарков и, отказавшись от почетного титула, в свою очередь предложил новому генерал-губернатору, изменив веру, примкнуть к махдистскому движению.[103] Ответ Гордона был кратким: «Я получил письма, доставленные Вашими тремя парламентерами. Я понял их содержание, но я не могу продолжать поддерживать с Вами какие бы то ни было отношения».[104]

Однако и на этот раз связь с махди не была прервана, и в течение длительного времени Гордон продолжал настойчиво именовать его «султаном Кордофана». С такой же готовностью Гордон предлагал титул султана и некоторым из вождей махдистского движения. Так, в письме к Неджуми, одному из крупнейших махдистских полководцев, войска которого находились в непосредственной близости к Хартуму, Гордон писал: «Несколько дней назад мы предлагали Вам вернуться в Кордофан и остаться там, а мы бы сделали Вас одним из султанов Востока. Для Вас лучше послушаться этого совета — уйти с вашими людьми и обрести с ними счастье, повинуясь султану вашему Мухаммеду Ахмеду».[105]

Неджуми категорически отказался продолжать переписку, заявив: «Между нами только война…»[106]

Попытки Гордона отколоть от махди видных эмиров и опереться на них в своей борьбе с махдизмом не прекращались до самых последних дней его деятельности. Исключительный интерес представляет письмо Гордона к одному из видных махдистских военачальников — Абд-аль-Кадыру от 21 сентября 1884 г.: «Скажи сыну Неджуми и Абу-Гирге: пусть они возвращаются в Донголу. Это лучше для них, и в дальнейшем, когда мы все устроим, мы сделаем их султанами. Вашего немедленного подчинения правительству мы не хотим из опасения, чтобы Мухаммед Ахмед вас не заподозрил. Мы не хотим также, чтобы вы подчинились Мухаммеду Ахмеду, но вы должны остаться нейтральными до тех пор, пока не увидите, что случится».

В этом послании, написанном уже через семь месяцев после приезда Гордона в Хартум, когда город был окружен со всех сторон плотным кольцом махдистских войск, Гордон, запугивая Абд-аль-Кадыра пока еще не существующими армиями, якобы спешащими к нему на помощь,[107] все еще не терял надежды договориться если не с самим махди, то с его эмирами.

Ответом на это знаменательное письмо было предложение сдаться.[108] Возможно, что последним письмом в этой переписке было письмо махди от 22 октября, где он сообщал Гордону о смерти Стюарта (см. ниже), подробно излагая содержание захваченной махдистами корреспонденции, отправленной Гордоном в Каир.[109]

Все эти переговоры ни в коей степени не мешали Гордону ожидать с нетерпением приезда Зубейра. В последние годы Зубейр оставался в Каире, и, хотя после казни сына он отошел от политической деятельности, имя его попрежнему оставалось популярным в Судане. Началось с того, что Гордон предложил сослать Зубейра на остров Кипр, дабы «предотвратить (возможную) посылку им эмиссаров или писем в Судан».[110] Гордон опасался участия Зубейра в восстании, но во время своего кратковременного пребывания в Каире — на пути из Лондона в Хартум — Гордон неожиданно пришел к мысли использовать Зубейра в качестве английского ставленника. В подробном меморандуме, поданном на имя генерального консула Англии, будущий английский генерал-губернатор Судана прочил себе в помощники, а в дальнейшем и в преемники, «величайшего работорговца, который когда-либо существовал».[111] Смысл этого меморандума сводился к следующему: если бы вопрос заключался только в эвакуации Судана, то он, Гордон, выступил бы против использования Зубейра; но поскольку после эвакуации предполагается оставить какое-то правительство» Зубейр — единственный человек, способный возглавить это правительство и повести дальнейшую борьбу с махди.

«Я полагаю, что все последователи махди при приближении Зубейра оставили бы махди, так как все вожди махди были вождями у Зубейра»,[112] — заявлял Гордон в своем меморандуме. В этом вопросе Гордон нашел горячего сторонника в лице Кромера.