Воссияет день безгрешен

– А мне вообще до фонаря где жить, лишь бы небо мне принадлежало, – мечтательно произносит Летяга. – Какой это кайф – летать! Офигенная скорость, ты разрезаешь облака своим самолётом, маневрируешь, переходишь с высоты на высоту. Эх, быстрей бы в лётное поступить! Упрусь – а первый вылет будет мой. Со всего курса лётки – мой будет вылет, никому не отдам!

– Фантазёр ты, Летяга, – качает головой Ленка, – никакого проку от тебя не будет в семейной жизни, одно небо в голове да самолёты. А деньги кто будет зарабатывать?

– Да лётчики нормально получают, – успокаиваю я её.

– Ай, – презрительно машет рукой наша красотка.

– А я просто жить хочу, – вдруг подаёт голос Лёвик. Мы аж вздрогнули – думали, он нас не слушает, витает в своих мыслях. – Чтобы не в стране, а на Земле. Я хочу быть гражданином Земли. Ходить, где хочу, жить в разных странах и городах. Мне и дом не нужен. Сегодня я хочу жить здесь, а завтра – там. Я бы никому не мешал. Просто пел и общался с разными людьми.

– Космополит ты, Лёвик, – усмехается Джим. – А безвизовый режим в другие страны – это ты размахнулся, даже в фантастических книгах об этом не упоминают.

– Давайте выпьем, чтобы свои мечты мы воплотили в реальность! – предлагает Летяга.

Мы дружно сдвигаем стаканы. А затем начинаем хором петь наши застольные песни – и собственные, и своих любимых групп. Обычно начинаем с душевно-лирических, а заканчиваем какими-нибудь забойными, чтобы можно было выплеснуть свою молодую энергию через песенный драйв.

Под финал мы орём во всю глотку песню «Машины времени» про новый поворот и искренне верим, что новый поворот в нашей жизни уже маячит на горизонте, и будет он сногсшибательным! Тем более, что в СССР объявили курс на какое-то ускорение. Мы не понимаем, в чём смысл этого термина в масштабах страны и как это самое ускорение отразится на жизни каждого из нас. Но само слово – динамичное, жизнеутверждающее, – вселяет оптимизм.

В юности мы так наивны. И в этом вся прелесть.

2017 год, начало июня (продолжение)

Москва

– Ма, но ведь просила же покороче, – недовольно морщится Настя. – Конкретно опиши мне Струмина и Грошевича. Внешнее представление я о них по фоткам имею. А характеры?

– Да обычные ребята были, – пожимает Вера плечами. – Хотя нет, это для меня обычные. А для человека со стороны – так с чудинкой.

– Но это не только про них сказать можно, – выразительно смотрит на Веру добрая дочь.

Вера задумывается: рассказать или ещё рано? Повод хороший, но почва совсем не подготовлена. Видимо, на это и рассчитано. Теперь каждый шаг – с оглядкой, каждое слово – мысленно взвешивать и оценивать. Период расслабленности и эйфории окончен. Они сделали ставку на дочь.

– Миша и Лёва по жизни были идеалистами. Один хотел покорить небо и грезил только о том, чтобы летать. Другой мечтал о мире во всём мире и через песни пытался донести боль своей души от несправедливости, фальши, внешнего и внутреннего уродства, возведённого в ранг образца для подражания. У обоих были очень ранимые тонкие души, живые, пульсирующие.

– Господи, мама, опять ты со своими словами-кружевами. Скажи просто: у одного тараканы в голове по поводу самолётов, а другой – социально неадаптированный тип, который мир своих фантазий и глюков проявлял через песни.

– Настя, ты со мной таким тоном не разговаривай. Перестань строить из себя развязную девицу. Снимай маску, будь собой.

– А почему ты уверена, что это маска? – насмешливо вопрошает дочь. Но потом становится серьёзной, понимая, что мать лучше не злить. – А в священники-то как Струмин попал?

Вера вздыхает. Грустная это история.

ОТЕЦ КИПРИАН

1992 год, август

Небольшой город в центре России

Вера

Где найти звонаря

раскуроченной вдрызг колокольни?

Только ветер пытается звону небес подражать…

Автор

Год непростой. Впрочем, как и все последние годы. Летим куда-то в тартарары, никто не поймёт, куда и зачем. В магазинах шаром покати, зарплату по несколько месяцев не выдают, народ кругом голодный и злой. С введением каких-то непонятных рыночных реформ и либерализации цен все торгаши буквально с ума посходили. Продукты стали появляться, но цены на них зашкаливают. Народ стали кормить «ножками Буша», как будто в стране своих курей отродясь не водилось. Хотя наших-то ласково-насмешливо зовут «синими птицами» – такие они доходяги и синюшные на вид. Американские-то толстенькие и упитанные, нашим не чета.

По всей стране сплошной бартер. Эти иностранные экономические термины поперёк горла стоят. Сейчас вот, в конце лета, какие-то ваучеры начали раздавать, никто не знает, что с ними делать. Ругательство даже такое появилось, я на улице услышала: «Да ты дурак!» – «От ваучера и слышу».

Но хуже всего обстановка в ближайшем порубежье. Летом развернулись кровавые события в Бендерах, жестоко обстреляли Цхвинвал, не заканчивается конфликт в Нагорном Карабахе, а тут ещё возникло напряжение на грузино-абхазской границе. Господи, куда катится мир?