Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

Итак, с государственною областью связан вопрос не о народности ее обитателей, а о самом существовании государства. Когда венгерцы уперлись против Австрии на начале народности, то Австрия охотно приняла это начало и тотчас же обратила его против Венгрии. В силу этого начала вся Венгрия мгновенно должна была распасться на множество особых народностей, более или менее враждебных между собою. Поляки теперь жалуются, и за поляков жалуются другие, на угнетения и притеснения, которым подвергается польская народность; в самом же деле поляки хотят не восстановления своей народности, а восстановления своего прежнего государства вопреки началу народности; ибо власть старого польского государства простиралась не на одних только людей польского языка, но и на многочисленные народонаселения другого языка и другой веры. Да и теперь, если бы следовать в строгости принципу народности, пришлось бы и из нынешнего Царства Польского выделить некоторую долю, заселенную не польским, а русским людом, как, например, Холмская область. Если бы дело шло только о неприкосновенности языка и национального обычая поляков, если бы весь вопрос состоял только в том, чтобы на все том протяжении земли, где живет чисто польское народонаселение, в школах учили по-польски, в судах судили по-польски, в церквах молились по-польски или по-латыни, чтоб обычаи, нравы и все, в чем выражается народная особенность, имело право на существование, пользовалось честью и отнюдь не оскорблялось, то и не могло бы быть никакого спора между русскою и польскою народностями, и дело, по всему вероятию, давно бы уладилось очень выгодным для польской народности образом. Но вопрос между Польшей и Россией есть вопрос о государстве: польскому ли государству существовать или государству русскому? А так как польское государство погибло, а русское существует, то весь вопрос заключается в том, следует ли уничтожить ныне существующее государство русское, с тем чтобы восстановить существовавшее некогда государство польское. Вот весь вопрос, - и в решении этого вопроса весь интерес заключается в том, следует ли поставить польскую народность так, чтоб она постоянно имела виды на уничтожение русского государства, или же, напротив, так, чтоб эти виды стали совершенно невозможны. Виды на восстановление старого польского государства и на уничтожение нынешнего русского государства могут соединяться с надеждами или на немедленное осуществление, или на осуществление постепенное. Можно надеяться разом низвергнуть нынешнее русское государство и на место его поставить польское: это надежда революционеров и вооруженных врагов России, желающих войны с ней. Можно также рассчитывать на такое устройство польского края, которое мало-помалу, путем постепенного усиления польских государственных притязаний и соответственного ослабления русской государственной силы привело бы дела без всякого риска к тому же самому результату: это политика благоразумных польских сепаратистов, а также задача иностранных недругов России, пока они действуют не оружием, а дипломатическими средствами.

Итак, вопрос ставится не о правах польской или другой какой народности в пределах русской государственной области, а о правах и силе самой этой области. Борьба идет не между двумя племенами или двумя народностями за язык, за обычай, за веру; борьба имеет своим предметом существование Русского государства.

Впрочем, добровольно отказаться от Царства Польского не так-то легко. Польское Царство присоединено к России в силу трактата, которым определено и закреплено ныне существующее положение Европы. Присоединение Царства Польского или известной части герцогства