Воск

– Нашей подруге холодно, – объяснил он. Лиза послушно стащила с себя куртку и протянула ее Вадиму.

– Когда все сгорит, должны остаться хоть какие-то элементы для опознания. В ней есть что-нибудь несгораемое? – продолжая объяснять, он стянул с покойницы простыню. Синеватая бледность трупа на мгновение заворожила Лизу. Она несколько секунд стояла неподвижно, глядя на то, как Вадим надевает на мертвеца ее куртку. Это выглядело слегка эротично. Именно последняя мысль заставила ее вздрогнуть и внутренне заорать: «Я этого не подумала!» Отделавшись от неприятной мысли, она протянула Вадиму брелок с ключами от своей квартиры. Зачем только она их вынимала?

– То, что нужно! Они тебе больше не понадобятся, – усмехнулся Вадим, и вернул ключи в карман куртки.

Как ни старалась Лиза отогнать предрассудки, уж очень неприятно было видеть свою вещь на мертвом теле. Ужасно неприятно! На трупе был не просто кусок безжизненной ткани. В ней осталась частичка ее самой. Частичка, которую сожгут. Голова мертвой повалилась на бок. Казалось, девушка в кресле просто крепко спит. И ничего, что кожа напоминает рисунок гжелью, это лишь отблеск луны.

На Лизу вся эта картина произвела жуткое впечатление. Ей вспомнилась Кристина, сердце ее больно заныло. Она подошла к Вадиму и бессознательно облокотилась на его плечо.

– Нужно спешить, – сказал он. Лиза постаралась быстро взять себя в руки. Но собраться оказалось непосильно сложно. Слишком уж она раскисла. В душе ее нарастал тяжелый ком, который будто распирал изнутри и приводил в неописуемое отчаяние.

Комнату облили бензином, а канистру оставили около кресла с трупом, так, словно мертвая сама поставила рядом с собой опустошенный сосуд. Достаточно было двух спичек, чтобы все утонуло в огне.

Оставалась лишь одна проблема – Лиза, решительно настроенная довести себя до очередного припадка раскаяния. Ноги ее не слушались. Они кое-как успели убраться прежде, чем огонь стал расползаться во все части дома.

Сидя в машине, Лиза не могла оторвать взгляд от погибающего коттеджа, где когда-то она проводила одни из самых счастливых минут своей жизни. В то время она обожала Марка, ее окружали друзья и с ней рядом была лучшая подруга. Теперь все это отдано на растерзание огню, пылающему не только в доме, но и внутри самой девушки.

– Давай еще немного посмотрим, – попросила она, тревожась за его реакцию: не подумает ли он, что она псих?

– Ты точно этого хочешь? – спросил он, высматривая из окна машины подходящее место, куда можно было отъехать, чтобы их не заметили. Лиза кивнула.

Машина Марка появилась через двадцать минут. К тому времени весь коттедж пылал костром до небес, являя собой пугающее зрелище. Выбежав из машины, Марк что-то кричал, то и дело хватаясь за голову. В порыве рыданий он упал на землю. Лиза запоминала каждое увиденное мгновение, не в силах моргнуть или отвернуться. В ее широко раскрытых глазах плясало отражение огня. Вадим начал медленно отъезжать.

– Господи! – язык плохо слушался, она перебарывала подступающую тошноту.

– Нашла время для молитв, – бесцветным голосом отозвался Вадим, стараясь не проглядеть ухабы на дороге.

– Я этого сто лет не делаю. Хотя мне давно пора обратиться к церкви.

– Лучше сразу к патриарху, – Лиза еще сильнее помрачнела. Шутка показалась слишком жестокой, но справедливой.

* * *

Пил ли он? Этот вопрос занимал Максима Архипова с самого утра. Речь шла о санитаре морга, с которым прошедшей ночью приключилась неясная история. И, если бы не случайное везение Архипова, оказавшегося у стен крохотного убежища усопших, о происшедшем он бы так и не узнал.

Максим вмешался в разговор двух санитаров, одним из которых был тот, что дежурил ночью в морге. Мужчина часто курил и ругался матом, проклиная городских неформалов.

– Сучьи дети, – злился он, – совсем обнаглели.

Архипов прокашлялся. Он просил медбрата вспомнить лицо девушки, которая представилась медсестрой. Но тот не помнил ни ее лица, ни то, что ей было нужно.

– Что-нибудь пропало? – вскользь спросил Архипов. Почесывая блестящую залысину, мужчина помотал головой. Он еще не проводил ревизию. – Ты обращался в полицию? – снова задал вопрос хирург.

– Не надо, пожалуйста! – взмолился медбрат. Никто не должен был узнать о налете на морг. Ведь он и так едва не лишился работы, продавая сатанистам затхлую кровь мертвецов.

Дело в том, что по ночам к нему часто приходили толпы переодетых в черное людей. Они сверкали пентаграммами на шеях, клялись в верности Сатане и добывали человеческую кровь для церемониалов. Некоторые из них выглядели по-настоящему устрашающе: их строгие лица светились некой решительностью – это были фанатики культа. Другие имели вид откровенных придурков, заливая себе в рот густую темную жидкость, в которой нередко успевали заводиться опарыши.