Восемь оборотов (СИ)

— Да ты говорить умеешь, оказывается! Я уж думал, придется нам с тобой жестами объясняться.

— Не придется.

Альбин, не теряя времени на разговоры, взялся за массивную консоль, прижавшую ногу пленника, и начал ее приподнимать. Это оказалось делом не из легких; тяжелая металлическая конструкция поддавалась неохотно, но все же с каждым приложенным усилием слегка сдвигалась. Наконец, неруанец смог кое-как вытащить ногу; помогая себе руками, что в наручниках было не слишком удобно, он с усилием сел почти ровно и сипло закашлялся.

— Похоже… мы оба думали друг о друге много лишнего, — тихо заметил он после паузы, во время которой его сбитое дыхание успело немного восстановиться, а болезненная складка между бровями — почти разгладиться. Несмотря на акцент, его речь отличалась идеальной грамматической правильностью — так обычно говорят те, кто хорошо знает теорию чужого языка, но у кого мало языковой практики. — Я предполагал, что тебя научили управлять этой чудо-техникой, но видимо, я ошибся.

Альбин фыркнул и скорчил язвительную гримасу.

— Ты, я смотрю, не только полиглот, но еще и остряк-самоучка? Выговор, правда, у тебя жуткий, но считай, что ты сумел меня удивить. Нога не сломана?

Пленник секунду молчал, прикрыв глаза и словно прислушиваясь к ощущениям, а затем тихо отозвался:

— Нет.

— Рога мне в рот, у тебя кости из углеродистой стали, — во взгляде Альбина мелькнуло невольное удивление.

Неруанец едва заметно поморщился.

— Не совсем. Но да… некоторые биологические отличия между нами есть. И потом… консоль падала наискось, и удар получился скользящим.

— Ладно. Тогда убери голову, я гляну, в каком состоянии связь.

Пленник пригнулся с выражением легкого скептицизма.

— Ну, глянь.

Альбин дотянулся до левой части панели управления — напротив кресла второго пилота, который обычно выполнял обязанности навигатора и связиста, — и попробовал оживить блок связи. Это изначально казалось сомнительной затеей, но было бы глупо не попытаться. Увы, как и следовало ожидать, попытки реанимировать сложную систему передачи данных оказались безуспешными — похоже, значительную часть приборной панели можно было смело списывать в утиль. Альбин тихо выругался, взъерошил и без того торчащие волосы и резюмировал:

— Сдохла. В общем, кажется, мы тут застряли.

На лице неруанца не отразилось ни единой эмоции — как будто он находился не здесь, а где-то очень далеко, и все происходящее не имело к нему ни малейшего отношения.

— Это было очевидно, — заметил он, на пробу медленно сгибая и разгибая пострадавшую ногу. К счастью, серьезных повреждений не было. — Что за атмосфера снаружи?

— Дышать можно. И средняя температура в этом поясе вполне терпимая. Насколько я понимаю, для нас обоих. Надеюсь, местным бактериям мы не понравимся. Впрочем, скафандрами эта консервная банка все равно не укомплектована, так что… придется обходиться без них. Давай, надо выбираться отсюда.

Альбин встал, привычным движением нащупал на бедре излучатель и начал пробираться к выходу. Неруанец тоже попытался подняться, однако вышло это у него не сразу. Лишь третья попытка увенчалась успехом, и, прихрамывая, он двинулся следом за Альбином к шлюзовой камере.

Добравшись до внешнего люка, они столкнулись с новой проблемой — оказалось, что люк заклинило. Пришлось использовать подручные средства, к которым Альбин присоединил пару экспрессивных идиоматических оборотов. Последние не особо помогли, но в конце концов люк совместными усилиями удалось открыть. Правда, от раненого неруанца толку было не слишком много, и, шагнув на красновато-коричневую, песчаную на вид почву, Альбин помог ему выбраться наружу. Пленник тяжело спрыгнул на ржавый песок и бегло осмотрелся.

Они приземлились — если подобное не особо контролируемое столкновение с поверхностью планеты можно громко назвать «приземлением» — на тусклую однообразную равнину, лишенную какой бы то ни было растительности и всяких следов воды. Повсюду, куда ни глянь, был песок — сухой, безжизненный, местами ржаво-красный, кое-где почти коричневый, гладкий и неподвижный. Лишь справа от шаттла, в нескольких минутах ходьбы возвышался небольшой холмик, и это было единственное, за что мог зацепиться глаз. Видимо, строя предположения насчет местной органики, Альбин сильно погорячился. Он не склонен был думать, что приборы ошиблись, но теперь почти мог держать пари, что вряд ли здешняя органика шагнула дальше крохотной сухопутной амебы, затерянной где-то в океане песка. До более крупных шагов ее ложноножки явно не доросли.

— Шикарное место, — выдохнул он, с трудом сдерживая желание пнуть ногой тускло поблескивающий бок так подставившего его «охотника».

— Тот редкий случай, когда я согласен с кассианином, — все так же удивительно спокойно отозвался пленник.

Альбин поморщился.

— Разочаровываешь. Я почти собрался вступить в дискуссию. — С минуту он помолчал, мрачно разглядывая унылый пейзаж, а потом закончил: — Хорошо, что у нас есть немного воды и сухой паек. Хотя… надолго этого все равно не хватит. Паек еще можно как-то растянуть, это концентрат, а вот с водой…