Восемь (ЛП)

Когда с громким скрипом открываю ржавую дверь и сажусь на сиденье рядом с девушкой, внутри машины не остается ничего, кроме Холли и меня, и неоспоримого осознания того, что мы едем к ней ради секса. Не притворяемся, что это приглашение на кофе, ведь мы только что оставили две недопитые чашки этого напитка на столе в кофейне. Я еду с ней не для того, чтобы посмотреть, где она живет, или еще по какой-нибудь невинной причине, которая приведет или не приведет к сексу.

Я еду с ней исключительно ради того, чтобы забраться к ней в трусики и погрузиться в ее тело.

Она хочет этого.

Мне это нужно.

Так что отключаю все остальные чувства. Время сожалеть наступит позже. Едва заметный скользкий стыд делает попытки выползти из глубины моего нутра, из того места, которое пульсирует в предвкушении.

Ты был только с одной женщиной. Ты должен быть только с одной женщиной.

Заталкиваю эту мысль обратно и запираю ее со всем прочим.

— Не хочу, чтобы ты думал… — начинает она, и я останавливаю ее поднятой рукой, прежде чем пристегнуться ремнем.

— Я ничего не думаю. Не пытайся объяснить то, что не требует разъяснений. Мы оба взрослые люди, и мы оба свободны, — последнее слово в моем предложении отдает горечью на языке.

Она проглатывает несказанные ею слова, вставляет ключ в замок зажигания, и ее машина заводится со стонущим рокотом. Мы молчим всю дорогу до ее дома. Холли не включает музыку на старой магнитоле, и никто из нас не открывает окно, от чего внутри становится жарко как в аду. Жар только усиливает пульсацию желания внизу живота. Пот течет по лбу, и легкие горят от каждой порции вдыхаемого спертого воздуха. Я исподтишка наблюдаю за ее пальцами, когда Холли сжимает ими руль, будучи очарован их ловкой грацией и разноцветным лаком на каждом ее ногте.

Розовый, лимонный, бирюзовый, лиловый, голубой.

Лак на ногте ее большого пальца облупился, и мне хочется провести по его неровной поверхности кончиком своего, прежде чем обхватить его губами и втянуть в рот.

Ее кожа будет соленой или сладкой?

Все, что бы ни делала эта девушка внутри обжигающе нагретой машины, заводит меня, усиливая бешеное возбуждение и заставляя гореть изнутри.

Ее короткие отрывистые вдохи, игра мышц загорелого предплечья. Пряди волос, прилипшие к влажному лбу, большой палец, которым Холли отбивает на руле какой-то неизвестный мне ритм, то, что она управляет автомобилем одной рукой — все это, все эти незначительные мелочи заставляют мою кровь в венах кипеть и приливать к паху.

Я возбужден до боли. Мой надолго позабытый член болит от редко случающегося стояка. Сексуальное возбуждение, которого вообще не существовало несколько месяцев, подняло свою голову, как зверь, очнувшийся после долгой спячки. Никакой деликатности или даже изощренности не будет в том, что случится, когда останусь с ней наедине. То, как чувствую себя, находясь в тесном пространстве машины, говорит о том, что я, вероятно, приду в замешательство, когда и если окажусь внутри нее. Нет, никаких если. Не пройдет и часа, как я окажусь внутри нее.

— Приехали, — заявляет Холли, останавливаясь около современного многоквартирного дома в двенадцать этажей или около того. Это спальный район острова между городом Ибица и заливом Сан-Антонио.

— Я живу с Зои и Рейчел, но никого нет дома. Мы, э-э, оставили Зои в городе, а у Рейч свидание. Они уехали на морскую прогулку, поэтому… — ее нервная болтовня сходит на нет, когда я накрываю ее руку своей, влажный жар нашей кожи приятен и даже не липкий.

— Веди меня.

Она смотрит на меня, и между нами проскальзывает что-то большее, чем мучающая нас обоих жажда, которую мы хотим утолить.

— Хорошо.

Не могу сказать, как выглядит прихожая, или как долго мы поднимались, или даже номер ее квартиры, потому что все мое внимание приковано к ней.

Не уверен, кто делает первый шаг — я или Холли — когда заходим в квартиру, или когда одновременно накидываемся друг на друга. Но едва закрывается дверь, наши губы сталкиваются, а я зарываюсь рукой во влажные пряди ее волос на затылке и уверенно прижимаю девушку к ближайшей поверхности. Не могу сказать, к стене или двери, знаю лишь то, что мне необходимо прижаться к ней, прикасаться своей кожей к ее и провести руками по каждому ее изгибу. Я хочу слизать пот с кожи Холли. Хочу испить ее губы, хочу войти в нее так глубоко, чтобы забыть собственное имя.

Опускаю руки на бедра девушки и глажу ее упругую задницу в форме сердечка, вынуждая поднять ноги и обернуть ими мою талию. Как только мой твердый, как камень, член соприкасается с жаром ее желания, я стону ей в рот, и Холли всхлипывает, прежде чем проглотить мой стон, крепче сжимая меня своими бедрами.