Ворожея

Уж как посмел степной Хан выйти против нее, то и она войною на войну ответит. Вереница челяди напуганной, да дворни ревущей осталась позади, а Чародейка торопилась. Скинула лисью шубку, в которую куталась днем зимним, да оборотилась перевертышем. Распорола вены на шее у девки дворовой, что стояла поруч. Сделала вздох глубокий. Да, кровь и жизнь вернули ей силу мигом, и теперь не она даже - рысь огненная заскакала по крышам изб, что вереницей у околицы. Запрыгнула на стену и скрылась серед деревьев лесных, что стояли у этой стороны Камнеграда частоколом живым.

Ответила огнем колдовским, зеленого колеру, на огонь желтый. И одна из катапульт полыхнула. Напугать ее вздумали? Она не боится огня! Ни его, ни чего другого в мире своем.

Зажмурилась удовлетворенно. Да, этот мир нынче принадлежит ей. И лишь она в нем - Хозяйкою.

Рысь взобралась на дерево и коснулась лапой мощной сухоцвета, что висел у самой верхушки. Живой, хоть и глядится спящим. Подрагивает силой колдовской. А ведь селяне и взаправду верят, будто омела просто паразитом на деревьях живет. Знают, глупые, что в лесу то и дело кто пропадает, а все на зверье кличут...

Омела дрогнула на миг от прикосновения хозяйки. Потянулась руками-ветками к ней, оплела ладонь, и силой стала напитываться. А за нею проснулись и другие.

Рысьим взором Чародейка глядела сквозь деревья заснеженные, на которых тут и там просыпалась мощь колдовская. И кругом нее, силы этой, все отчетливее пахло травою сладкой, медуницей.

А омела уж девкой обращалась, чтоб косы длинные чесать:

- Пожаловали, Госпожа? - Голос нечисти был тонок, чист да напевен. И улыбка искрилась на губах. - Почто-о-о?

Омела чесала косы, лишь изредка поглядывая на Колдунью. Боялась за жизнь свою, что и не жизнь вовсе. Опасаясь ворожбы колдовской, шипящей на языке перевертыша наречием древним. И все пыталась узнать: что может она? Чародейка разумела: не упокоенная душа чует слово ее. Готова исполнить.

- Пожаловала, - ответила рысь. - Видала войско степное?

- Степно-о-о-е? - Девка все глядела на русые волосы, что уж и сплетались в косу широкую. И нараспев отвечала: - Видала. И не только его. Девки, - она махнула рукою в сторону границы северной, - с деревьев дальних бают, будто еще одно, морское пожаловало. И все к нам. К тебе, - последнее слово она выделила, лукаво глянув на Чародейку. - Прикажешь чего-о-о?

Рысь замерла. Про морских воинов ей пока не докладывали. И, стало быть, лазутчики ее мертвы, раз не донесли до Госпожи вестей дурных.

- Что за войско?

Омела выпрямилась. Оправила зеленого колеру платье тонкое, что из листьев сухих, улыбнулась хитро. А потом заговорила: