Воронята

Он остановился, хватая ртом воздух.

Если бы не Ронан, он бы продолжал мчаться с огромной скоростью. Дело в том, что у Ронана не было никаких ограничений, страхов, границ. Если бы Гэнси был Ронаном, он бы вдавил педаль газа в пол и держал её в таком положении, пока дорога или полицейский, или дерево не остановили бы его. Он бы забил на занятия, чтобы завтра отправиться в лес. Он бы сказал Ронану, что, исключат того или нет, это его, Ронана, проблемы, а что до самого Гэнси, так ему на это плевать.

Гэнси не знал, как быть таким человеком.

Камаро под ним резко дернулся. Гэнси отпустил педаль и уставился на плохо освещенные датчики, но ничего не разглядел. Мгновение спустя машина опять дернулась, и Гэнси понял, что «накатался».

Он всего-то и успел найти достаточно ровное место, когда двигатель заглох, точно так же, как на день Святого Марка. Пока машина катилась под горку по заброшенной дороге, он попытался завести ключом машину, но ничего не вышло.

Гэнси позволил себе сомнительное удовольствие выругаться, сказав самое страшное проклятие из всех ему известных, а затем выбрался из машины и открыл капот. Адам научил его основам: замена свечей, слив масла. Если бы под капотом болтался бы свободно ремень или вновь оборванный конец шланга, торчащий из недр автомобиля, он, возможно, смог бы все это починить. Однако сам двигатель был для него загадкой.

Он вынул телефона из заднего кармана и обнаружил, что тот едва улавливал сигнал. Достаточный для того, чтобы подразнить его, но не достаточный, чтобы Гэнси мог сделать звонок. Он несколько раз обошел автомобиль, держа телефон над головой, на манер Статуи Свободы. Ничего.

Гэнси почти с горечью припомнил, как отец предложил забрать внедорожник.

Он толком не знал, на каком находился расстоянии от освещенной АЗС, но у него было такое чувство, что та располагалась где-то на окраине Генриетты. Если он сейчас пойдет прямиком к городу, то телефон сможет уловить сигнал еще до того, как он достигнет бензоколонки. А может, ему просто стоит остаться. Порой, когда Свинья вставала, она потом начинала вновь работать, когда двигатель слегка остывал.

Но он был слишком взволнован, чтобы сидеть на месте.

Он едва успел закончить запирать машину, как позади Камаро появился свет от фар, который ослепил его. Отвернувшись, Гэнси услышал, как хлопнула дверца автомобиля, раздались шаги, хрустящие гравием по шоссе.

Мгновение он не мог признать фигуру, представшую перед ним, гомункул[40] вместо человека. А затем Гэнси узнал его.

— Мистер Велк? — произнес он.

Баррингтон Велк был одет в темный пиджак и кроссовки, и было что-то странное и напряженное в крупных чертах его лица. Складывалось такое ощущение, будто он хотел задать какой-то вопрос, но не мог подобрать слов.

Он не спросил «неприятности с машиной?» или «мистер Гэнси?» или еще чего-нибудь в таком же духе, что, по мнению Гэнси, он мог бы сказать.

Вместо этого он облизнул губы и сказал:

— Я хочу твою книгу. Да и сотовый тебе бы лучше отдать мне.

Гэнси сначала подумал, должно быть, он ослышался, потому переспросил:

— Прошу прощения?

Велк достал из кармана своего темного пиджака маленький невероятно настоящий на вид пистолет.

— Книгу, которую приносил в класс. И свой сотовый. Живо.

Было так трудно переварить наличие пистолета. Было так сложно уйти от мысли, что Баррингтон Велк был тем, от кого бросало в дрожь, над чем он не раз посмеялся вместе с Ронаном и Адамом, к мысли, что Баррингтон Велк держит пистолет и направляет его прямо на Гэнси.

— Ладно. — Гэнси моргнул. — Сейчас отдам.

Похоже, что сказать-то больше и нечего. Он предпочитал свою жизнь почти всему своему имуществу, за исключением, возможно, Камаро, а Велк и не просит об этом. Гэнси протянул свой сотовый Велку.

— Журнал в машине, — объяснил он.

— Забирай его. — Велк ткнул пистолетом Гэнси в лицо.

Гэнси отпер Камаро.

Последний раз, когда он видел Велка, он участвовал в викторине по склонению латинских глаголов.

— Даже не думай о том, чтобы попытаться смыться, — предупредил Велк.

Гэнси даже в голову не пришло, что если бы Камаро работал как надо, то попытаться спастись на машине, было бы неплохим вариантом.

— Я также хочу знать, где ты побывал на этой неделе, — сказал Велк.

— Прошу прощения? — вежливо переспросил Гэнси.

Он уже рылся на заднем сидении в поисках своего журнала, и голос Велка утонул в шелесте бумаг.

— Не провоцируй на меня, — огрызнулся Велк. — В школу позвонила полиция. Поверить не могу. По прошествии семи лет. Теперь возникнет миллион вопросов. И им понадобится всего две секунды, чтобы ответить на многие из них лишь одним моим именем. А все из-за тебя. Семь лет, и я думал, я был… я облажался. А это ты меня подставил.

Когда Гэнси вынырнул из салона Камаро с журналом в руках, он понял, о чем толкует Велк — о Ноа. Этот человек, стоявший перед ним, убил Ноа.