Воронята

— Со мной эти игры не пройдут! — громыхнул Роберт Парриш. — И ты не отвертишься от разговора под дурацким предлогом, будто на ногах не удержался. Я всегда знаю, Адам, когда ты пытаешься надуть меня. Я не дурак. И не поверю, что ты зарабатываешь такую чертову прорву денег и выкидываешь их все на свою проклятую школу! А ведь то и дело слышишь, сколько нужно платить за электричество, сколько за телефон.

Отец никак не желал успокоиться. Адам видел это по тому, как он топал, спускаясь, по каждой ступеньке, по тому, как он, набычась, подал вперед плечи. Адам прижал локти к груди и втянул голову в плечи, продолжая надеяться, что уши прочистятся. Сейчас ему больше всего хотелось забраться к отцу в голову и подглядеть там, что же ему следует сказать, чтобы все же разрядить ситуацию.

Но, увы, он не был способен думать. Каждая его мысль в такт с очередным ударом сердца беспомощно разбивалась об утрамбованную землю перед домиком. В левом ухе стоял оглушительный шум. Оно горело огнем и ощущалось влажным.

— Лжец! — разорялся отец. — Ты все время врал, что в школе тебе платят, чтобы ты ходил туда. А о том, что зарабатываешь… — он приостановился, чтобы вытащить из кармана рубашки помятый клочок бумаги. Его руки тряслись. — …Восемнадцать тысяч четыреста двадцать три доллара за год!

Адам глотнул воздуха, но не нашел слов для ответа.

— Это еще что? — Отец подошел ближе. Вновь схватив Адама за воротник, он легко, словно щенка, поднял сына. Адам с трудом держался на ногах. Земля норовила вывернуться из-под него. Ему было совершенно необходимо как можно скорее найти слова, но он никак не мог этого сделать: что-то словно порвалось в нем.

— Частично, — прохрипел он. — А часть доплачиваю.

Отец снова что-то заорал, но, поскольку кричал он в левое ухо Адама, тот не услышал ничего, кроме нечленораздельного рокота.

— Не прикидывайся! — еще яростней заорал отец. А потом совершенно неожиданно отвернулся от Адама и крикнул: — А тебе чего надо?

— А вот чего, — прорычал Ронан Линч и всадил кулак в щеку Роберта Парриша. За его спиной стоял, освещая фарами клубы поднятой пыли, «BMW» с распахнутой водительской дверью.

Ронан, — произнес Адам. А может быть, только подумал. После того как отец снова выпустил его, он с трудом удерживался на ногах.

Схватив Ронана за рубашку, отец Адама швырнул его в сторону трейлера. Но Ронан мгновенно восстановил равновесие. Его колено вонзилось в живот Парриша. Отец Адама сложился вдвое и выбросил руку в сторону Ронана. Его пальцы, не причинив никакого вреда, скользнули по выбритой голове Ронана. Но это остановило его не более чем на полсекунды. Следующим движением Парриш боднул Ронана в лицо.

Правым ухом Адам кое-как расслышал, что мать вопит, требуя прекратить драку. В руке она держала телефон и махала им в сторону Ронана, будто рассчитывала таким образом остановить его. Но остановить Ронана сейчас мог бы только один человек, и мать Адама совершенно точно не знала его номера.

— Ронан, — повторил Адам. На сей раз у него не было сомнений в том, что он произнес это вслух. Собственный голос звучал для него странно, словно сквозь вату. Он сделал шаг вперед, и земля наконец-то ушла у него из-под ног. Вставай, Адам. Он поднялся на четвереньки. Небо выглядело точно так же, как и земля. Он ощущал себя изувеченным. Снова встать он не мог. Он мог только смотреть, как в нескольких футах от него его друг дерется с его отцом. У него остались одни глаза — без тела.

Драка была грязной. Однажды Ронан упал, и Роберт Парриш размахнулся, чтобы изо всей силы пнуть его в лицо. Ронан инстинктивно парировал удар предплечьями. Парриш нагнулся, чтобы освободить его лицо для своего удара. Рука Ронана взметнулась, как змея, и Парриш рухнул на землю рядом с ним.

Адам все еще пытался собраться с силами; его отец и Ронан колотили и пинали друг друга. На стенке трейлера заиграли красные и синие короткие вспышки, освещавшие поле мерцающим светом. Примчались копы.

Мать прекратила вопить.

Зато завыли сирены. Адаму позарез нужно было найти в себе силы встать, сделать несколько шагов, немного подумать, а потом остановить Ронана, пока не случилось чего-нибудь ужасного.

— Эй, сынок… — Перед Адамом присел на корточки полицейский. От него сильно пахло можжевельником. Адам подумал, что от такого запаха может и дух перехватить. — Ты как, в порядке?

Опираясь на протянутую руку полицейского, Адам с трудом поднялся. Поблизости другой полицейский отдирал Ронана от Роберта Парриша.

— В порядке, — пробормотал Ронан.

Полицейский убрал руку, но тут же снова поспешно подхватил Адама.

— Эй, парень, ты вовсе не в порядке. Ты не пьян?

Ронану, вероятно, задали тот же самый вопрос, потому что он принялся громко кричать. Его монолог состоял из множества ругательств и обещания «еще задать».

У Адама перед глазами то расплывалось, то прояснялось, то расплывалось, то прояснялось. Он лишь смутно видел Ронана.

— На него наручники надевают? — изумленно спросил он.

Быть того не может. Неужели он из-за меня попадет в тюрьму?