Ворон Доктора Ф

— Ясно, так ты был личным Вороном Фрейда? Забавно… Но все-таки… Как же Ответ? Ведь без ощущения вопроса я потеряю малейшую надежду его найти, — колебалась девушка.

— Похоже, ты не понимаешь и впрямь безысходности своего положения, сознание все неумолимее покидает тебя, я давно за тобой наблюдаю, моя Уникальная, — послышался оттенок угрозы в бархатном голосе, но тут же исчез деланной обидчивостью:

— Впрочем, я никого никогда не принуждаю, возможно, кто-то мазохист. Если тебе не нравится наше с тобой соглашение — добро пожаловать обратно в твой мир боли и предательства!

С этими словами пустота начала медленно таять, боль вновь прорезалась сквозь тонкие переборки мозга, загадочного механизма с невидимым неисправимым изъяном. Ужас охватил Лилию, подступил железным кольцом к горлу и вискам.

— Постой! — вырвался нечеловеческий крик отчаяния у нее из груди, на глазах выступили слезы. Как будто отвернувшийся пришелец охотно вернулся, хотя некоторое время он делано ломался.

— Постой, — более спокойно повторила девушка, ощущая, как приятным не затуманенным успокоением охлаждается ее измученный разум, — постой.

— Да-да? Неужели, юная леди, вы изменили решение? — как будто удивлялся незнакомец, оглядываясь и на миг обнажая два ряда аккуратных, безупречно ровных зубов, его смех шел как будто извне, минуя голосовые связки или их видимость…

— Да, ты уже догадался. Избавь меня от этой боли, любой ценой! — покорно отозвалась Лилия.

— Вот как, так вы говорите, любой ценой?

— Любой ценой, ты не ослышался, — кивнула девушка, все еще не понимая подвоха, кровожадного судьбоносного подвоха собственных слов.

— Как тебя зовут? — вежливо осведомилось существо.

— Лилией, наверное… — давно затаив злобу на свое имя, говорила девушка.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Очень хорошо, ты еще так молода, а уже столько всего перенесла, еще немного — и твои роскошные рыжие волосы могут поседеть, но все же… любой ценой избавить от боли? — с несколько поддельным сочувствием спросил последний раз зловещий молодой человек.

— Любой! Я повторяю — любой ценой, только избавь от боли! — почти выкрикнула Лилия, испытывая ужас.

— Ладно, тогда можно считать нашу сделку состоявшейся! — улыбнулся несдержанно и бешено нетопырь. В ярких изумрудах вспыхнуло адское пламя, всплеснулось неведанным красным мраком и хаосом, но вновь угасло.

С этими словами он торжествующе нежно приложил губы к шее девушки, где на месте короткого поцелуя немедля возникла крошечная татуировка с изображение нетопыря. Одновременно он приложил ее руку к своей шее, и там возникла такая же татуировка.

— Цепь, — кратко пояснил незнакомец. — Сделка состоялась.

Пустота мало-помалу рассеивалась, но боль не приходила, незнакомец, становившийся все больше похожим на человека. Он спрашивал:

— Вам подойдет такая моя форма, то есть лицо?

— Вам? Почему Вам? Ну… наверное, зачем еще что-то менять… — растерялась от чисто технических мелочей девушка, все еще плохо сознавая, что произошло, но не сомневаясь, что это произошло, поскольку «поцелуй» как будто вытянул из нее какую-то часть сознания, души. Осталось нечто, даже не пустота, что-то чужое и абсолютно бесцветное, бесчувственное. Да, именно! Чувств не осталось, как и боли.

— Как прикажете, моя госпожа, — поклонился лукаво молодой человек, представ в тусклом свете изолятора в серо-коричневом деловом костюме.

— Кто ты мне теперь, если я «госпожа»? Что там произошло? — безразлично спрашивала Лилия.

— Ваш верный слуга и покровитель, раб и король, — противоречиво отозвался собеседник, сверкая исподлобья своими волчьими глазами.

— И ты… Не предашь? — дрогнул хрустальный голос девушки.

— О! Вот насчет этого будьте спокойны! — возможно, даже немного тронутый искренним испугом, проговорил почти тепло пришелец, видимо, очень довольный произошедшим, и доверительно, совершенно искренне добавил:

— Что угодно, но я — никогда не предам!

Лилия поверила. Сомнения таяли, казалось, таких слов она ждала всю жизнь несмотря на любые условия, ей просто всегда хотелось, чтобы никто не предавал ее, не бросал в трудный час, а этот, новый и странный, обещал, очень искренне обещал. Из всех его слов одно только это обещание звучало действительно искренне. Однако он резко выпрямился, самодовольно, но все еще тепло улыбаясь — хотя холодом могил веяло от этого тепла — продолжал:

— Так, отлично, а теперь я попрошу Вас дать мне имя, дабы сделка вступила в силу.

— У тебя нет имени? — удивилась Лилия.

— Ни имени, ни формы — таковы Вороны, — неторопливо объяснял он, и, казалось, где-то глубоко-глубоко в его собственном неведомом подсознании проснулась давняя древняя горечь, но тут же скрылась под черным вороньим пером беспрестанных мыслей и дум.

— Тогда… — вспоминала девушка, но на ум ничего не приходило, кроме одного. Перед своим первым припадком, перед тем, как она уже не могла читать книг, ей очень нравилась история древней Эллады, величие повествования, стройный слог Гомера и тех, кто пересказывал его и описывал мифы и легенды. Поэтому случайно всплыло из успокоенного наконец в реальности сознания имя: