Вор Времени

Когда Сан-Хуан приближается к месту встречи с могущественным Колорадо, его пороги относительно мягкие. Цель тех, кто бегает по рекам от радости, - проткнуть свои жесткие маленькие байдарки прямо в глотку этих водопадов, чтобы испытать острые ощущения от того, что они погребены под белой водой. Целью Лиафорна было обойти бедлам и сохранить сухость. Несмотря на это, он вышел промокшим ниже пояса и забрызганным в другом месте. Река здесь прорезала антиклиналь Гребеного хребта - то, что миллионы лет эрозии оставили от Монумента Upwarp. Здесь, эоны назад, земная кора выступила наружу массивным пузырем изгибающихся слоев камня. Лиафорн проплыл мимо наклонных пластов камня, которые даже в этом тусклом свете производили жуткое впечатление скольжения к центру земли.

За пределами антиклинали он использовал фонарик, чтобы проверить другую песчаную скамейку и устье двух промываний. Затем, обогнув еще один поворот и еще один порог, он направил каяк в водоворот, где Множество Руин Вош слило огромное пространство резервации навахо в Сан-Хуан. Если у него была конкретная цель, когда он покидал Песчаный остров, то это была она.

Лиафорн давно перестал пытаться оставаться сухим. Он прошел по колено через водоворот, вытащил каяк на берег и сел на песок рядом с ним, переводя дыхание. Он устал. Он был мокрый. Ему было холодно. Внезапно ему стало очень, очень холодно. Он обнаружил, что дрожит и не может контролировать движение. Его руки дрожали.

Его зубы стучали. Переохлаждение. Лифорн страдал от этого раньше. Это пугало его тогда и пугало сейчас.

Он с трудом поднялся на ноги, зашатался по песку, луч фонарика беспорядочно дрожал впереди него. Он нашел место, где внезапное наводнение оставило клубок веток. Он нащупал тюбик с бальзамом для губ, в котором хранил кухонные спички из пиджака, сумел раскрыть его дрожащими пальцами, сумел засунуть высушенную траву под кучу веток, сумел на третьей спичке разжечь огонь. Он добавил коряги, раздул огонь своей шляпой и остановился рядом, тяжело дыша и трясясь.

В панике он развел огонь не в том месте. Теперь, когда его джинсы дымились, и немного тепла вернулось к его крови, он огляделся в поисках лучшего места. Он развел этот новый костер, где две каменные стены образовали карман с песчаным полом, собрав достаточно тяжелого плавника, чтобы продержаться до утра. Затем он тщательно высушил свою одежду.

Здесь он ожидал найти каяк. Где-то в этом каньоне он ожидал найти место, которое привлекло Элеонору Фридман-Бернал. Когда река задержала его, он решил дождаться рассвета, чтобы поохотиться на каяке. Но теперь он не мог ждать. Несмотря на усталость, он взял фонарик и вернулся к воде.

Она тщательно спрятала его, таща с большей силой, чем он ей приписывал, далеко под перепутанными ветвями скопления тамарисков. Он поискал, не ожидая ничего найти, и обнаружил только небольшой нейлоновый пакет, застрявший под центральной трубкой. На нем было красное нейлоновое пончо. Лиафорн сохранил его. Вернувшись к огню, он ударил себя ногой по песку, расстелил пончо как тряпку и лег спать, оставив свои ботинки достаточно близко к огню, чтобы завершить процесс сушки.

Пламя привлекало летающих насекомых. Летучих мышей привлекли насекомые. Лиафорн смотрел, как они порхают на краю тьмы, бросаются на добычу и уносятся прочь. Эмма не любила летучих мышей. Эмма восхищалась ящерицами, бесконечно сражалась с тараканами, дала имена различным паукам, которые жили вокруг их дома и - слишком часто - в нем. Эмме понравилась бы эта поездка. Он всегда планировал взять ее с собой, но до сих пор не было времени, когда время уже не имело значения. Эмма была бы очень заинтересована делом Элеоноры Фридман-Бернал, почувствовала бы с ней взаимопонимание. Спросил бы его, если бы он забыл сообщить, какие успехи были достигнуты. Был бы для него советом. Что ж, завтра он найдет эту женщину. Это был бы своего рода подарок.

Он переместился в песок. Кусок плавника упал, посылая к звездам ливень искр. Лиафорн спал.

Его разбудил холод. Огонь разгорелся до тусклых углей, луна зашла, и небо над ним было невероятным сиянием звезд, которые люди могут видеть только тогда, когда сочетаются большая высота, чистый, сухой воздух и отсутствие наземного света. Под этими черными тысячефутовыми утесами казалось, будто со дна колодца смотрят в космос. Лиафорн восстановил огонь и снова задремал, прислушиваясь к ночным звукам. Два койота были сейчас на своей ночной охоте где-то вверх по каньону, и он мог слышать другую пару очень далеко за рекой. Высоко в скалах он услышал точильный звук совы, крик, пронзительный, как трение металла о металл. Когда он заснул, он услышал звук флейты. Или, возможно, это было просто частью его мечты.