Вор и тьма

Я выругался. Полегчало. Но, как бы ни распалял себя, содеянного не изменить. Кто ты, Николас? Теперь — прислужник Дьявола, отдал ему душу? Проклятье! Что же я наделал? На что обрек себя и свое посмертие? Кровь и песок! Как же хочется обмануться, увериться, что Люцифер только привиделся, но к черту эти увещевания, и так ясно, что именно произошло в неведомом пределе и что означает произнесенная присяга.

— Ничего, — шептал я, обращаясь то ли к Низверженному, то ли к Сатане, — мы еще поборемся.

Дьявол! Я сам призвал тебя и преклонился пред тобой. Сам! По воле своей! Но не могу принять, что назад дороги нет! Все мое естество противится этому! Я закрыл глаза и трижды глубоко вздохнул.

Тихий смешок обреченного сорвался с уст. Хватаюсь за соломинку несуществующей надежды. Да катись ты в бездну, Николас Гард! Чего хнычешь? Главное, что спасешь Алису! Получил то, чего жаждал больше жизни и ради чего поступился бы бессмертной душой. Так ведь и поступился!

Невесело усмехнувшись, я пробормотал:

— Радоваться надо.

Вот и радуюсь! Снова чертыхнувшись, подтянул непослушное тело к кирпичной кладке. Совершенно немощен, обессилен, словно древний старик. Смог только приподняться и упасть спиной на дымоход. Широкий и высокий, три на два фута; удобно сидеть, опершись на него.

— Проклятый пепел!

Меня укололи тысячи невидимых иголок! Обдало жаром, я взмок и сразу почувствовал, как прибывают силы — весьма вовремя, потому как вопли орденских стражников зазвучали гораздо громче.

Загрохотало где-то сбоку — там пытались то ли открыть, то ли выломать ведущий на крышу люк — и одновременно сразу несколько пар рук ухватились за каменные зубцы прямо напротив. От близости новой схватки вскипела кровь. Я вскочил, не думая о немощи, и обнаружил себя полным сил, они вернулись даже с излишком.

Нужно укрыться! Бежать! Взгляд притягивало к спасительной тьме, я уставился на тень от дымохода. Кончики пальцев кольнуло — коснулся магии Харуза. Сгусток темноты манил к себе. Захотелось слиться с ним, превратившись в одно целое с ночной мглой. Пригнувшись, я шагнул в тень, зная, что сейчас произойдет нечто новое, чего не случалось раньше. Прежде немногие из ночных крыс, кто был наделен Даром воровского бога, просто замирали, окутанные тьмой, и магия отводила взор. Но если у смотревшего был в руке фонарь — все зазря.

А сейчас… Я ощутил на плечах тяжесть плаща. Словно длань Сатаны вновь легла на меня. Обернувшись, увидел новый плащ, покрывший орденскую одежду. Полоса тьмы, возведенной в абсолют черноты, спадала вниз и тянулась за пределы крыши докторского особняка, теряясь в ночи. В то же время внутри появилось сладостное чувство от единения с частичкой силы Люцифера, которую он дарует слуге своему.

Проклятье! Я заключил сделку с Сатаной, но не продался ему с потрохами!

В дюжине шагов с оглушительным треском и грохотом выбили люк.

Я коснулся черепицы, что лежала в тени от дымохода, и ночь сменилась серой хмарью. Выпрямившись, обнаружил себя, крышу и город, куда только мог достичь взор, окутанными белесой дымкой — как туман, только видеть можно было далеко. Словно и не ночная пора сейчас, в кольце приспешников Низверженного.

Трое стражников влезли на крышу через разбитый люк и еще двое перевалились через каменные зубцы. Потом появились новые солдаты, всего полтора десятка, и почти все с факелами. На крыше стало светло, но стражники не замечали меня! Кто-то кинулся к мертвым теням, остальные таращились по сторонам, а я — на них. Я видел мир в оттенках черного и серого, и сам был накрыт невидимостью.

Вспомнилось про кольцо убийц, о котором рассказывала Алиса. Тени тоже превращаются в невидимок, и тогда преодолевают огромные расстояния, становятся неуязвимы, однако при этом словно пребывают в некоем призрачном состоянии. Ощущают себя живым существом, могут потрогать свою одежду или оружие, но не в силах ухватиться за какой-нибудь предмет, пальцы проходят через него; и при этом тени лишены способности пройти сквозь стену или запертую дверь.

Что же могу я? Очень кстати поблизости обнаружился небольшой камешек. Ткнул носком сапога, и тот покатился в сторону. Против воли, прекрасно понимая, кому обязан сим щедрым Даром, довольно улыбнулся. Интересно, способен ли я проделывать такие фокусы днем? Что-то подсказывало, что ничего подобного под солнцем не выйдет. Нужна ночь, но ночь — лучшая подруга вора.

Глянув на откатившийся камешек, крадучись отступил к крыше. Раз смог его толкнуть, то и врезаться в меня какой-нибудь солдат тоже может. Перебить бы из всех, не покидая серой хмари… Я кровожадно оскалился, коснувшись бракемарта.

Громко ж они орут, паскуды… зато не нужно беспокоиться, что могу выдать себя случайным шумом. А солдаты… Пусть кричат, до них дела нет; ночь-то не продлится бесконечно, нужно добраться до Сарн Адаба до рассвета.