Вор и тьма

— Верно, но много позже. А ныне воплощение в орке не завершится, если другой не призовет меня. Время для моего прихода в Орнор истекает. Однако я не могу убраться из Черного города, потому что его не может покинуть Нурогг. Он очень силен!

Последние три слова прогремели, как раскат грома!

— Нурогг силен? — негромко произнес я, однако Дьявол услышал.

— Низверженный! Нужен второй, кто друг мне и кто призовет меня, но тут лишь верные слуги Низверженного или те, у кого в жилах бесцветная водица, а не первая кровь! Отведенное время уходит! Ты примешь меня или я сотру тебя в порошок!

Я не видел ничего, кроме черных глаз Сатаны. Они закрыли собой гранитную лестницу и серую бесконечность.

Он обещает уничтожить меня.

— Легкая смерть…

— И долгие муки для твоей Алисы! Мне нужен призыв. Ты сотворишь сие и, дабы сделать это, отдашь мне свою душу!

Душа… Наверно, я побледнел.

— Решайся же, смертный!

Я уже решился, но он не говорил о душе. Проклятье! А чего ты хотел? Душа — это плата, иначе никак.

— Взамен же получишь немыслимое!

— Что же?

— О! — вновь рассмеялся Дьявол, он торжествовал. — Твоя магия многократно усилится. Ты по-настоящему сможешь слиться со Тьмой, которой я повелеваю, уйдешь от погони, и потом проникнешь незамеченным в Сарн Адаб. Другие твои Дары тоже преобразятся, но и это не самое главное!

— Что же еще ты сулишь? — взвыл я, подавленный и опустошенный.

— Бессмертие!

Я безвольно уронил голову в ладони. Бессмертие? Во что я превращусь? Кем стану?

— Зачем мне бессмертие?

— Ты призовешь меня, и я пребуду в Орноре, пока в силе будет призыв. Посему смерть — не для тебя, как и старость; твоя новая жизнь — это почти вечность.

В глазах Сатаны вспыхнул самый настоящий огонь.

— Не спеши радоваться.

Радуюсь? Я в беспросветном отчаянии!

— Ты получишь бессмертие, но не твоя плоть. Тебе нужны будут еда, питье и крыша над головой, ты будешь чувствовать боль и при этом будешь почти неуязвим! Тебя можно будет убить! Но я воскрешу тебя! Снова и снова, сколько бы ты ни умирал. Только с каждой новой жизнью твой облик все меньше будет походить на человеческий. Это цена. Не спеши умирать: ты ведь не желаешь испугать свою возлюбленную?

— Что ты хочешь от меня?

— Призыв и душу!

— Я…

Не могу бросить Алису. Не могу!!! Пойду на все ради нее!

— Я готов.

Серая беспредельность взорвалась мглой. Черные клубящиеся тучи вплотную подступили к лестнице, которая перестала быть пустой. Дьявол исчез, но появились тысячи и тысячи едва различимых призраков. Я мог видеть любую из бесконечных ступеней. Размытые полупрозрачные фигуры стояли или поднимались наверх. Туда, где на сияющем троне в облике рогатого, покрытого красной шкурой чудовища с человеческим ликом восседал Люцифер. Подле него за высокой спинкой застыли высшие демона Ада, а дальше бесчисленные легионы Сатаны. Их ряды уходили за горизонт!

Я видел все это! Стоило лишь захотеть! Я мог видеть вершину лестницы, любую ее ступень, и самый низ тоже, где в бурлящем огненном пекле бились в извечных муках души грешников. Тех, кто стоял или шел по ступеням к повелителю Преисподней. Скоро там будет и моя.

— Повторяй за мной, — раздался громоподобный глас Сатаны. — Я призываю тебя, Несущий Свет, и отрекаюсь от души, даруя ее тебе.

Все внутри меня трепетало, молило и кричало. Молчи! Ради всего святого! Но ради Алисы я произнес:

— Я призываю тебя, Несущий Свет, и отрекаюсь от души, даруя ее тебе.

Зазвучали голоса. Песнь, как на литургии, только на незнаемом языке, и я узрел себя прямо пред троном Сатаны.

— Видишь, — разве человеческий голос может исходить от такого монстра, — как близко ты подле меня.

Невыносимая тяжесть давила на плечи. Если верить чувствам, на них лег незримый плащ. А внутри пустота, что-то ушло из меня. Душа.

— Встань на правое колено и закрой глаза.

Я повиновался, и сверху на голову легла когтистая длань Сатаны.

— Дарую тебе силу и бессмертие! Отныне и вовеки ты мой!

Сердце пронзил болезненный укол, под опущенными веками расцвела красная вспышка. Вскрикнув, я открыл глаза.

Я лежал на крыше докторского особняка под ночным небом Черного города. Подле — три мертвых тени. Всюду крики и отсветы огней.

Глава 31 Дьявол хранит меня

Удары колотящегося сердца глухо отстукивали в ушах. Я распластался подле дымохода, жадно глотая холодный воздух; как рыба, выброшенная на берег. Облава, окружившая дом, почему-то не волновала. Я смотрел на затянутое тучами, лишенное звезд небо и мыслил лишь о Тьме и первородном Зле, что отныне пребудет во мне. Каково это — без души? Не чувствую ничего нового, но и не гложет утрата. Как будто душа все еще внутри, только в закладе у Сатаны.

Появилась пустота. Сперва подумалось, что из-за потери души, но скоро понял, что пустота не внутри, она вовне, окружает меня и весь мир. Я стал чужаком для него. Быть может, место мне теперь только у ног Люцифера? Подле его трона? Боже!

О боги! Как вас много! Что ж вы творите с нами, слабосильными, ничего не ведающими людьми? Ненавижу и проклинаю всех вас!