Вор

— Кто? Дрозд? Смотря кого и за что. Насколько я его знаю, все зависит от того, насколько он зол. Лично я его очень давно не видел, но даже вспоминая наши былые похождения уверенно могу сказать — Дрозд зол очень. И я только утром был свидетелем, как этот громила развалял троих, так что, не хотел бы я быть на месте того счастливчика, к которому он только что отправился в этом приподнятом состоянии.

Глава 30

— Ой, вкусный у тебя плов, хозяюшка! И пес забавный. Знаешь, морда его мне кажется знакомой. В районе нашего рынка бегал такой же куцый, его Таджик научил у Райки нашей беляши с прилавка незаметно таскать. Бездомный, вечно грязный, зимой мерз. В этом январе видел его как-то, думал издохнет, да, наверно, и сдох потом, потому что я его уже несколько месяцев не наблюдаю.

— А как его звали?

— Бандитом звали, как же еще? — прищурился Владимир Николаевич.

— Бандит? — этот вопрос я скорее задала своей собаке, нежели тому, кто с трудом уместился на модном кухонном кресле, которое сюда поставил Дроздов, и поглощал уже третью по счету тарелку плова. Прошло около получаса, как уехал Демид, так что я успела немного успокоится. Скорее скажу так, меня отвлекли. Мама учила заботиться о гостях, поэтому, когда Владимир Николаевич попросил его накормить, пришлось утереть слезы и заняться делом. А вот теперь я сделала небольшое открытие — хоть хитрый Бонька, которого два месяца назад я подобрала возле наших мусорников и делал вид, что с другом Демида не знаком, однако, когда я произнесла вслух чужую кличку, дернулся.

— Да. Бандит Таджику не только булки таскал, — тем временем, не заметив нашего с псом беззвучного, но весьма глубокого переглядывания, продолжил полный мужчина, которому уже давно не мешало бы побриться, — он еще и кошельки приносил. Вытащит из сумки у зазевавшегося прохожего и притащит. К его чести могу сказать, женщин и детей не трогал, не любил исключительно мужиков.

— А что потом случилось?

— Потом? — прожевав очередную порцию плова, икнул Владимир Николаевич. — Потом что-то там они с Таджиком не поделили, и тот его палкой избил. Избил так, что бабки на базаре после говорили, забил скотину до смерти. Но я думаю, все это россказни, не мог он. Псина сама сдохла или сбежала куда. Но твой-то, хозяюшка, другой. Этот чистый, сытый, вон, пузо какое. А бандит был кожа да кости. Булки-то сам не ел, только Таджику таскал. Преданный был.

Вытащив кусочек мяса из своей тарелки, мужчина протянул его моей собаке. Пес покосился на того с недоверием и негромко заскулив, подбежал ко мне и уселся у меня в ногах, так и не притронувшись к угощению.

— Ага, а Бандит бы взял. Дружили мы с ним. Иногда. А что, хозяюшка, может быть и чайком горячим угостишь бродягу? Пока Дрозда ждем, что-то мне подсказывает, не скоро он вернется. А я замерз, утречко то еще было.

Зря он мне напомнил. Я уже полчаса, как смертельно жалею, что рассказала Демиду об Антоне. Еще и разболтала, где тот работает. Что теперь будет? Как это «не скоро вернётся»? Что он сделает с Куликовым? Только попугает или…

— Ой, побледнела-то как! Ладно, сиди, красавица, я сам чай заварю, чай ноги-руки мне для чего даны?

Довольно прытко для своей комплекции, Владимир Николаевич вскочил с кресла и, поставив чайник на плиту, нашел заварной чай в банке и две кружки. Поставив их на столешницу, положил в каждую по маленькой ложке.

— А вы давно знакомы?

— Кто? Мы в Бандитом? — удивился вопросу Македонский, насыпая третью по счету ложку сахара в одну из кружек.

— Нет, вы с Демидом.

— С Дроздом? А… Это старая история. Да, можно сказать, всю жизнь. Я и батьку его знаю. Дрозд нормальный пацан всегда был. Правильный. Его за это Солдат с собой в Москву и забрал, человеком там сделал. Вон, гляди каким стал. Не то, что я. Видно, и бабки зашибает и спортом занимается. Да, отстал я… А ведь раньше мы были не разлей вода. Если кому нужен был Вовка Македонский, искали Дрозда. Если наоборот — искали Вовку. Чуть оба по малолетке не загремели, но отмазал он меня. А сколько раз вытаскивал на стрелках… Дрался всегда как ненормальный. Если начнет кого бить — то надо уже думать о бедолаге, которому от него достается, а не о Дрозде. Его даже на взрослые сходки звали, даже не смотря на возраст. Так, уважали на районе.

— А почему тогда он уехал?