Проблема взаимоотношений природы и сада универсальна для культуры. Например, она существует и в музыке. Творчество Скрябина, его яростные демиургические устремления, можно сравнить с принципом английского парка: разрушить все мелодические основы композиции и затем воссоздать в произведении ландшафт новой гармонии, не отличающийся от естественного.
До XVIII века французское влияние распространялось на английскую архитектуру и на искусство создания садов. Композиции французских садов, берущих начало в итальянском Возрождении, содержали симметричные фонтаны, геометрические партеры и перспективу. Они словно бы величественно одомашнивали природу, становились символами, увековечивающими военные победы и государственные свершения. В середине XVIII века – в преддверии английской промышленной революции – сад неправильной формы становится ответом на строгость и бедность обыденной архитектуры. Природа обращалась на службу человечеству. Сады в новом английском стиле поражали не величественностью и своим символическим значением, выражающим господство человека над природой, но искусным извлечением из ландшафта наслаждения природой.
Новая форма парков с дорожками, послушно следующими замысловатому рельефу, пришла и во Францию, где поначалу слыла вычурной. В Версале она сформировала Малый Трианон с его искусственными холмами, озерами, гротом, мельницей и иероглифической росписью прогулочных дорожек, соединяющих множество видовых площадок.
Глубина английского сада создавалась дымкой, заполнявшей долины и протекавшей меж крон искусственных рощиц.
Символизм смены французского парка английским можно найти в противопоставлении революционных преобразований санкюлотов, сломавших естественный ход бытия, возврату к согласию человеческой деятельности с природным устройством.
Скрябин, утопически одурманенный мистическими идеями, мечтал построить в сакральной местности в Индии особый храм, окруженный садами, чтобы ритуально сыграть в нем свою «Симфонию Конца» и тем самым вызвать апокалипсис, благодаря которому, в его понимании, можно будет отринуть материальное и перевести все формы жизни без остатка в духовные сферы.
В конце прошлого века ученые-социологи описали один феномен: на математических факультетах преуспевают китайцы. Причем в этой закономерности была необыкновенная особенность. Лучшие студенты чаще всего оказывались родом из юго-восточных, наиболее плодородных сельскохозяйственных областей, где культура возделывания риса оттачивалась тысячелетиями.
Как выяснилось, это связано с тем, что рисоводство – необыкновенно трудоемкое и алгоритмически непростое занятие. Выращивание килограмма риса требует в одиннадцать (sic!) раз больше усилий, чем выращивание килограмма кукурузы.
Прежде всего необходимо уметь из десятков сортов выбрать нужный в соответствии с климатическими условиями. Ступенчатые террасы поля должны быть утрамбованы и гидроизолированы глиной до состояния горизонтального зеркала, так чтобы солнце в зените видело себя в каждой ячейке мозаики террас во всей красе и мощи: от одинаковой толщины залитого водой ила зависит однородность роста и полнота урожая.
Система оросительных каналов требует постоянного надзора, ухода и смекалки, позволяющей использовать сложный гористый рельеф для равномерного распределения силы тока по ячейкам. Проращённый рис высаживается до трех раз в год, и решение, какой именно сорт следует посадить в той или иной ячейке, является совсем нетривиальным.
Все эти навыки воспитывали в поколениях кропотливость и терпение. Социологи давно утверждают, что готовность личности безропотно ждать ради отложенной во времени награды есть залог успеха на жизненном пути.
Это выяснили с помощью простого эксперимента. Перед ребенком клали конфету, ставили песочные часы и говорили: «Ты можешь взять конфету в любой момент. Но если подождешь пятнадцать минут, получишь две конфеты». После чего оставляли ребенка одного перед конфетой и засекали время, которое он выдерживал, прежде чем соблазнялся ее развернуть. Корреляция между наиболее терпеливыми группами детей и их успешностью в дальнейшей жизни оказывалась предельно четкой.
Среди земледельцев, веками занятых выращиванием риса, необыкновенно высок показатель готовности выносить труд и невзгоды ради отложенного результата (урожая), наиболее важного показателя обращенности общества к наследию.
Вне всякого сомнения, такие свойства личности становятся важнейшим фактором при овладении сложными навыками и в достижении успехов. Математика как наиболее трудоемкая современная научная дисциплина оказалась по плечу множеству китайцев, поколения которых под угрозой голода решали изнуряющие земледельческие задачи, обеспечивающие существование лишь на грани выживания.