Воображаемая жизнь. Путешествие в поисках разумных инопланетян, ледяных существ и супергравитационных животных

Лучшая аналогия того, как работает проект SETI, – поиск конкретной радиостанции в незнакомом городе: вы настраиваетесь на одну частоту, слушаете, переходите на другую… Похожим образом, зондируя по программе SETI определенную звезду или планетную систему, вы должны шаг за шагом просмотреть весь радиочастотный спектр. Иногда ученые выдвигают предположение, что инопланетяне будут выбирать для связи какие‐то особенные частоты (популярное предложение – линия нейтрального водорода с длиной волны 21 сантиметр), а значит, мы должны слушать космос только на этих конкретных частотах. Конечно, если вы оставляете для поиска меньше частот, искать становится проще, но и уверенность в том, что вы получили однозначно отрицательный результат, падает: вы не можете сказать точно, то ли сигнала вообще нет, то ли он есть, но не на той частоте, которую вы прослушиваете. Кроме того, технический прогресс на Земле показал, что стратегия «подслушивания» имеет один серьезный изъян. На заре SETI казалось, что, если технологическая цивилизация достигла точки появления радиотрансляции, она будет продолжать двигаться в этом направлении очень долго – тысячи или даже миллионы лет. Но на деле на Земле прогресс пошел по другому пути: вместо того чтобы посылать сигналы в пространство, люди стали все чаще и чаще осуществлять связь через волоконно‐оптические кабели и спутники. Таким образом, активность, с которой мы транслируем в космос радиоволны, за последние 30 лет значительно уменьшилась. Соответственно, мы подозреваем, что инопланетяне тоже будут излучать в пространство «подслушиваемые» сигналы лишь в течение очень короткого отрезка в истории своего развития – по сути, ровно столько, сколько их технике потребуется, чтобы перейти от радиотрансляций к волоконной оптике.

Мы можем подвести итог полувекового существования программы SETI одной короткой фразой: мы не зарегистрировали каких‐либо однозначно идентифицируемых сигналов от внеземной цивилизации. Объяснение так называемого Великого Молчания остается одной из главных задач современной науки. Отметим также, что решить, имеет ли данный сигнал естественное происхождение или отправлен разумными существами, не всегда просто. Например, когда впервые были зарегистрированы сигналы пульсаров, астрономы, которые их обнаружили, назвали эти регулярно повторяющиеся радиоимпульсы «LGM-1», где аббревиатура расшифровывалась как «маленькие зеленые человечки» («little green men»).

Ключевые научные вопросы

На какие вопросы мы захотим ответить в первую очередь, получив технические возможности, появления которых мы ждем в предстоящие несколько десятилетий? Приведем неполный список таких вопросов, а также областей, в которых мы ожидаем активных исследований.

Что такое жизнь?

В главе 3 мы поговорили о том, как трудно определить, что такое жизнь, даже при условии, что мы ограничиваем наши усилия собственной планетой. Если же мы собираемся отправиться на поиски жизни в космосе, мы должны как минимум руководствоваться каким‐то более или менее ясным представлением о том, что конкретно мы ищем. Эта проблема лежит на стыке науки и философии. Например, определение биологической жизни может базироваться на присутствии сложных биомолекул, а небиологической – на сложности составляющих ее структур.

Что значат слова «планета пригодна для обитания»?

Концепция зоны обитания, определяемой устойчивым существованием жидкой воды на поверхности планеты, устарела. Новое определение должно включать вероятность того, что жизнь может зародиться под землей или в океанах подо льдом, а также на поверхности или в недрах спутников планет, как мы видели в главе 7 на примере Европы. Кроме того, мы почти ничего не знаем об условиях, необходимых для появления неорганической жизни – для этого явления тоже должно быть выработано понятие зоны обитаемости.

Как мы можем зарегистрировать наличие жизни на экзопланетах?

В главе 5 мы обсуждали трудности поиска несомненных свидетельств жизни на других планетах, даже на Марсе, который находится в нашей Солнечной системе и по поверхности которого уже ездят марсоходы. Что же говорить о по‐настоящему далеких планетах вне пределов Солнечной системы? Ни один из телескопов, ввод которых в эксплуатацию ожидается в следующем десятилетии, не позволит нам выполнить измерения, которые могли бы однозначно ответить на вопрос о существовании жизни на этих планетах – хотя эти телескопы, конечно, обеспечат нас более точными данными. Более того, могут ли вообще существовать измерения, которые мы могли бы выполнить, чтобы наконец решить эту проблему?

Как мы можем разыскать высокоразвитые цивилизации на экзопланетах?