Волнолом

— Что успели выяснить? Картина такая же?

— Касательно выброса — да. Мощнейшая засветка, даже сильнее, чем в прошлый раз. А вот внешние проявления отличаются.

— Чем же?

— По крайней мере, мы теперь знаем, каким образом были нанесены раны. Но, с вашего позволения, герр генерал, я бы советовал взглянуть лично.

— Ведите.

Они двинулись вдоль стены по чисто выметенной дорожке. Клумбу слева густо покрывали жухлые листья. Голые кусты сирени топорщились, словно метлы. Дом был большой и старый, с черепичной двускатной крышей и флигелем для прислуги.

Поднявшись на крыльцо, они миновали прихожую и вошли в просторную гостиную с погасшим камином. Широкие диваны вдоль стены пустовали. На стуле в дальнем углу всхлипывала невзрачная женщина лет шестидесяти, её отпаивали водой.

— Экономка, — пояснил Кольберг вполголоса. — Утром обнаружила тело — в коридоре на втором этаже. Больше в доме никого не было. Профессор — вдовец, дети и внуки живут отдельно.

— Убийцу она не видела?

— Нет. Но говорит, что примерно на полчаса её неожиданно сморил сон. Прикорнула в кресле, потом спохватилась, пошла наверх. И там увидела труп.

— Понятно. Преступник хладнокровен, но не маньяк.

— Да, герр генерал, похоже на то. Мог бы убить и её, как свидетеля, но предпочёл только усыпить.

Генрих, продолжая прислушиваться к их разговору, подошёл ближе к лестнице. Наверху раздавались приглушённые голоса. И ещё ему показалось, что оттуда доносится знакомый медвяный запах.

Голоса стали громче. Генрих расслышал:

— Нет, просто более стабильный канал. Поэтому нет распада…

Со второго этажа на лестницу вышли двое. Тот, что постарше, продолжал говорить, стягивая на ходу резиновую перчатку. При виде Генриха он запнулся — остановился, держась за палец.

— Фон Рау? Что вы здесь забыли?

— Зашёл погреться. И, кстати, здравствуйте, Либхольц.

— Я не уверен, что вам нужно здесь находиться.

— Впервые за столько лет я с вами согласен. Может, будете столь любезны и доведёте вашу мысль до его превосходительства?

Генерал обернулся к ним:

— Герр Либхольц, вы знакомы с герром фон Рау. Согласно моему распоряжению, он имеет доступ к материалам следствия. Впредь извольте сотрудничать. А пока доложите первые выводы.

Он поднялся по лестнице, Генрих следом. Сладкий запах с каждым шагом усиливался. Генрих почувствовал, как сердце забилось чаще. Приостановился, сделал глубокий вдох и заглянул в коридор.

Рудольф Штрангль, историк и королевский биограф, лежал на полу, раскинув в стороны руки. А сквозь глазницу у него прорастал колючий стебель чертополоха.

Глава 3

Генрих оперся рукой о стену, пережидая приступ головокружения. Его подташнивало, испарина выступила на лбу. Всё-таки за прошедшие годы он отвык от подобных сцен.

Наконец дурнота отступила, и Генрих снова посмотрел на убитого. Стебель в глазнице был самым пугающим, но не единственным элементом картины. Весь коридор направо от лестницы превратился в чудовищный натюрморт. Шипастые побеги пробились прямо из пола, прогрызли себе дорогу сквозь плоть лежащего человека. Взорвали изнутри кожу и, растерзав одежду в клочья, попёрли дальше. Над телом распустились острые листья, а на верхушках стеблей покачивались цветы — сиреневые мягкие венчики. И от них исходил дурманящий сладкий запах.

Теперь, задним числом, Генрих удивился, что не узнал эту медвяную волну сразу, ещё в кабинете у генерала. Ведь она как будто пришла из детства, с обширного пустыря на окраине провинциального городка. Чертополох разрастался там буйно, неудержимо и, зацветая, приманивал диких пчёл. Те кружили над зарослями, оживлённо жужжа, а Генрих каждый раз удивлялся — как мог такой сказочный аромат достаться кривобокому монстру, усеянному шипами?

Либхольц тем временем объяснял генералу:

— В аптеке побеги просуществовали недолго. Проросли и сразу распались, рассыпались в прах. Остались только нанесённые раны. Здесь же канал, как я уже говорил коллегам, стабилен. Он сохранился даже после того, как завершился выброс. Поэтому колючки тоже остались.

— Преступник хотел, чтобы жертвы умирали в мучениях?

— Не думаю. Вряд ли он выращивал шипы специально. Это, скорее, побочный эффект от переизбытка энергии. Пропускная способность канала просто невероятная.

— Поток был весь направлен на жертву?

— Да. Как и там, в аптеке.

— Так почему же убийца выбрал такой энергозатратный способ?

— Трудно судить, герр генерал…

— И всё-таки. Гипотезы, версии?

Генрих подумал, что ему не помешает присесть. Обернулся, оглядел другой конец коридора. Там колючие кусты росли редко — всего штук семь или восемь. Одна из дверей была приоткрыта. Генрих подошёл, заглянул. Это оказался рабочий кабинет хозяина дома. Внутри не было ни души — видимо, предварительный осмотр уже завершился.

Шагнув через порог, Генрих ощутил некоторую зависть. И тут же сконфузился, вспомнив, кому завидует. Но всё же следовало признать — старик Штрангль умел устраиваться с комфортом.