Войны за Иисуса: Как церковь решала, во что верить

Однако престиж папы Льва не пострадал из-за этой неудачи: все понимали, что надеяться на два чуда подряд – это было бы уже слишком. Напротив, он продолжал пользоваться авторитетом – верховным – в церкви гибнущего римского мира до дня своей смерти в 461 году. Он оставил по себе удивительное наследие в виде доброго имени церкви Рима, а ряд его преемников вошел в историю папства, так что на протяжении последующего тысячелетия с лишним на них ссылались, желая обосновать верховную власть Рима над всеми церквами. Иларий, преемник Льва, не снизил планку римских амбиций и не стеснялся говорить о них вслух. Это был тот самый человек, который на Втором Эфесском соборе тщетно пытался утихомирить бушующую толпу противников Флавиана и которому пришлось спасаться оттуда, прибегнув к переодеванию. Несмотря на все унижения и скандалы Рима эпохи Темных веков память о Льве и Иларии сохранилась и стала надежным основанием будущего папства.

3. Потерянная вселенная

Ни один сын римского императора не будет садиться на престол отца, пока секта халкидонцев правит миром.

Севир Антиохийский

8. Как церковь потеряла полмира

Если кто-либо из них признает истинность Халкидонского собора, его можно отпустить; того же, кто говорит, что собор ошибочен и ложен, утопите в море.

Император Ираклий, ок. [635].

В 653 году солдаты римского императора Константа II штурмом взяли Латеранский дворец в Риме. Они арестовали тогдашнего папу Мартина I и Максима, одного из величайших богословов и мистиков той эпохи. Обоих пленников отправили в ссылку, оба они пострадали от жестокого обращения властей как противники императора. Палачи отрубили Максиму правую руку и вырвали язык. Мартин умер два года спустя в ссылке в Крыму, Максим – несколькими годами позже в Грузии. Ортодоксально-кафолические церкви считают обоих этих защитников истины, готовых отдать за нее жизнь, мучениками: они почитают их как святого папу Мартина и Максима Исповедника[365].

Эти двое пострадали потому, что не могли согласиться с императором по самому важному и самому спорному вопросу его царствования: относительно монофелитства (учения о единой воле). Прошло уже две сотни лет после Халкидона, еще два века тому назад Маркиан призывал положить конец «перебранкам нечестивых», но империю продолжали раздирать споры[366]. Церковь и придворные искали какого-то решения, которое бы удовлетворило обе стороны, примирило бы сторонников одной и двух природ. В 630-х, казалось бы, такое решение было найдено: обладал ли Христос одной природой или двумя, его воля была единой. Разве это не может стать основой для соглашения между Египтом и Сирией, Африкой и Западом? Но, как показывает атака императора на Латеранский дворец, попытка не увенчалась успехом. Мартин и Максим пострадали за свою верность Халкидону.

Достижения Халкидона были относительными. По прошествии многих лет после 451 года мы все еще не видим следов торжества Халкидона

Нас не должны удивлять жестокости имперской власти, но здесь следует обратить внимание на дату – столь поздний срок указывает на то, что достижения Халкидона были относительными. По прошествии многих лет после 451 года мы все еще не видим следов торжества Халкидона. В течение 150 лет после собора в иные периоды «голубая» ортодоксия царила в императорском дворце, но были и другие периоды – иногда тянувшиеся десятилетиями без перерыва, – когда режим терпимо относился к монофизитству или даже стоял на его стороне. В такие годы императоры поддерживали тех патриархов и епископов, которые распространяли и вводили учение об одной природе. Христиане могли извлечь ценные уроки из истории недавних лет. Если сам Халкидон был контрреволюцией против переворота, устроенного на Втором Эфесском соборе, значит, положение дел может измениться снова. Около 510 года стало казаться, что Халкидон останется просто маловажным эпизодом далекого прошлого. Лишь в VI веке халкидонцы могли уверенно праздновать свою победу[367].

После политической победы Халкидона христиане продолжали спорить о все тех же вопросах, такие споры возникали в новых формах снова и снова. Конфликты между крупными регионами и юрисдикциями стали казаться почти нормальным явлением, даже раскол между Римом и Константинополем. В церкви постоянно происходили низложения епископов и чистки, а насилие и волнение разделяло возмущенные города и провинции. В итоге несогласные церкви пошли на немыслимый шаг – они создали альтернативные параллельные структуры[368]. Таблица 8-1. демонстрирует взлеты и падения халкидонцев по ходу истории.