Войны древесных котов

Они потратили последние пару недель на изучение теории криминалистической экспертизы и инструментов — от анализаторов ДНК до старомодных линеек — доступных следователю. Их было больше, чем Стефани когда-либо предполагала, но доктор Флуре снова и снова подчёркивал, что наиболее важными инструментами из всех являются человеческие глаза и человеческий мозг позади них. Все устройства обнаружения и измерения во Вселенной бесполезны, указывал он, если кто-то не сможет объединить их результаты в точную реконструкцию того, что произошло. Однако это был первый раз, когда они исследовали реальное "место преступления" (или, по крайней мере, его голографическую репродукцию), и Стефани строго предостерегла себя от своей обычной склонности торопиться и брать на себя ответственность. Она работала над развитием того, что её мать называла "более зрелыми навыками общения", и обнаружила, что некоторые из более старших учеников возмущались тем, как она старалась идти вперёд, когда что-то привлекало её внимание.

— Мяу! — сказал кто-то ей на ухо, и усы пощекотали её щеку. Одной из вещей, которые Стефани очень любила в докторе Флуре, было то, что в отличие от других профессоров в университете он активно поощрял ее приводить Львиное Сердце в класс. Она не знала, было ли это одолжением его другу доктору Хоббард или из-за его собственного увлечения древесными котами, но она глубоко ценила его отношение. И это была ещё одна причина, по которой она не собиралась дерзко бросаться вперед и наступать другим людям на ноги — раз она уже получала "особые привилегии", когда ей разрешалось брать "питомца" с собой на занятия!

— Улики должны быть собраны, чтобы их можно было должным образом оценить и проанализировать, — продолжил профессор. — И они должны быть собраны и записаны таким образом, чтобы можно было надёжно воспроизвести их не только в лаборатории, но и тогда, когда выводы следователя будут представлены в доказательной форме в суде. Если следователь должен представить доказательства убедительно, он должен не только быть уверен в своих собственных выводах, но и быть в состоянии воспроизвести эти доказательства, чтобы продемонстрировать основу для своих выводов надёжно, точно и таким образом, чтобы убедить неспециалиста. Всё это является важной частью того, чем является и чем занимается судебный криминолог, но вы обязаны быть как можно более уверенными в том, что собранные вами доказательства точны, честны и неизменны. Ваша работа — делать выводы, а не выносить суждения, и вы несёте моральную ответственность, а также юридическое обязательство делать это настолько беспристрастно, насколько это возможно. Поэтому прежде чем вы проведёте анализатор над первой уликой, прежде чем вы сделаете первый шаг на место преступления, запишите каждый его аспект с максимально возможного количества точек зрения и как можно более подробно. Знайте, откуда берутся все улики. Умейте поместить их в детальную компьютерную модель места происшествия и быть уверенным, прежде чем тревожить что-либо из этого, что позже вы сможете узнать и продемонстрировать его физическое родство и близость ко всем остальным уликам, которые вы может изучить.

Выражение его лица и тон были очень серьёзными, и студенты, сидевшие в лекционном зале вокруг голографической сцены, кивали головами. Он смотрел на них несколько секунд, глядя поверх "очков", которых на нем не было, затем кивнул.

— Очень хорошо, — сказал он и взглянул на "труп" у своих ног. — Это воссоздание реального места преступления. По понятным причинам я не собираюсь рассказывать вам, что на самом деле здесь произошло, или когда, и даже где. В конце концов… — он поднял глаза, ещё раз бросив взгляд на класс, и у Стефани возникло странное ощущение, что он смотрит прямо на неё, — мы бы не хотели, чтобы кто-либо из вас просматривал дело, чтобы узнать что, по решению суда, здесь произошло.

Хор студентов усмехнулся в ответ, и он улыбнулся.

— А теперь, миз Харрингтон, — пригласил он, — предлагаю вам подойти ко мне сюда и дать нам все преимущества ваших проницательных наблюдений.

* * *

— Я чувствую себя идиоткой, — проворчала Стефани Карлу, когда они шли к своим комнатам. — Я должна была понять, что это не кровь!

— Ну, я не знаю, — рассудительно сказал Карл с чем-то, подозрительно похожим на ухмылку. — Мне это казалось кровью.

— А это было не так, — испепеляющим тоном ответила Стефани. Ей очень, очень не нравилось делать ошибки на публике.

— Серьёзно, Стеф, — сказал Карл, и его ухмылка исчезла, — он сделал это всё нарочно. Все мы склонны делать поспешные выводы, особенно когда доказательства кажутся такими очевидными. Я не думаю, что кто-то ещё в классе сомневался, была ли это кровь. В этом весь смысл.

— Ну, я хотела бы, чтобы он выбрал для этого кого-нибудь другого, — с чувством сказала она.

— Я могу понять это. Но я думаю, он убил одним выстрелом двух зайцев, Стеф.

— О, да? — Она знала, что звучит кисло.