Вместилище духа. История трепанации в разных культурах

Череп, в том числе иногда краниум животного, в семантическом отношении может быть тесно связан с жилищем. О чертах зооморфности жилища писал еще В. Я. Пропп. У американских индейцев части дома представляют собой животных и имеют имена. Животная природа сказочной избушки часто подкрепляется присутствием изгороди, на которой выставлены черепа (вспомним знакомую всем с детства иллюстрацию И. Я. Билибина, изобразившего частокол перед домом Бабы-яги) (Рис. 52). «Забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами; вместо дверей у ворот ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка – рот с острыми зубами». Любопытно, что археологи обнаружили черепа животных рядом с перекрытиями жилых костно-земляных сооружений уже в верхнем палеолите: на стоянке Павлов в Моравии это череп северного оленя, на украинских стоянках Мезин и Костенки 1 (второй комплекс) – черепа волков, Авдеево и Костенки 1 (первый комплекс) – овцебыка или молодого мамонта, Костенки 4 и 8 – черепа пещерного льва.

Рис. 52. Иллюстрация В. Я. Билибина (1876–1942) к русской народной сказке «Василиса Прекрасная» очень точно воссоздает целый пласт мировой истории и мифологии.

«Вытащила она [Баба-яга] Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забора один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказала:

Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его: они ведь за этим тебя сюда и присылали.

Бегом пустилась домой Василиса при свете черепа, который погас только с наступлением утра, и наконец к вечеру другого дня она добралась до своего дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить череп. “Верно, дома, – думает себе, – уже больше в огне не нуждаются”. Но вдруг послышался глухой голос из черепа:

Не бросай меня, неси к мачехе!

…Внесли череп в горницу, а глаза из черепа так и глядят на мачеху и ее дочерей, так и жгут! …К утру совсем сожгло их в уголь…

Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок…».

В Вологодской области, на узком мысу при слиянии рек Перечной и Модлоны, некогда находилось поселение, построенное на сваях еще в эпоху неолита. Археологи под руководством А. Я. Брюсова (брата знаменитого поэта Валерия Брюсова) производили здесь раскопки еще в 30–40-е гг. XX в. Поселение состояло из 10 небольших домиков, сооруженных на помостках и укрепленных сваями. На приколе остался маленький плот. В культурном слое среди массы кухонных отбросов довольно часто встречались обломки черепов и фаланги кистей рук, не менее пяти человек разного пола и возраста. Среди них был пожилой мужчина, несколько женщин и дети в возрасте от 5 до 10 лет. Знаменитый антрополог М. М. Герасимов, обследовавший эти фрагменты по просьбе А. Я. Брюсова, пришел к выводу, что они имеют такую же сохранность, как обычные кухонные остатки животного происхождения.

Но следов, указывавших на то, что обладатели костей были съедены, Герасимов не обнаружил. В 1948 г. около дома № 4 ученые нашли целый череп, но без нижней челюсти. Уже в лабораторных условиях М. М. Герасимову удалось установить, что череп был надет на деревянный кол, частично сохранившийся в болотистом грунте. Вряд ли это череп побежденного врага, ведь он принадлежал молодой женщине. В общем, если отрешиться от исторических деталей, чем не избушка Бабы-яги?

В этой главе мы уже говорили о кельтах племени Винделикера, живших почти 2000 лет назад на территории современной Баварии. Археологи установили, что восточные ворота их поселения – так называемого Оппидума Манхинга – украшал специфический «трофей», сохранившийся до наших дней, – череп мужчины старческого возраста. На правой теменной кости его имеется цилиндрическое сквозное отверстие 5,5 мм в диаметре, просверленное вскоре после смерти человека. Хотя по формальным признакам оно похоже на посмертную трепанацию, немецкий антрополог Г. Ланге полагает, что сквозь высверленное отверстие могла быть пропущена веревка. Преклонный возраст мужчины, павшего жертвой «охоты за головами», возможно, связан с его привилегированным социальным статусом.

Тут уж никак нельзя обойтись без этнографических параллелей.